Зверь

Засунув в горловину приемника последний магазин, я полоснул очередью по крупной туше чудовища. Лешка вообще отбросил "Калаша", выхватив из кобуры "Гнома". Похоже, у него с патронами было еще хуже, чем у меня. Встретив мою очередь, широко расставив лапы, волк словно и не почувствовал ее, лишь чуть вздрогнув, когда в него вошла первая игла.

Но на гром артиллерии Калача реакция оказалась другой. Первая пуля калибра 12,5 миллиметров ударила хищника в плечо, почти развернув его огромный корпус. Бестия болезненно взвыла! Вторая маслина попала в грудь зверя, отбросив его на пару шагов. Третью волк попытался поймать, щелкнув зубами, как собака ловит надоедливых комаров, но безуспешно. Не в том смысле, что поймать, а в том, что остановить. Как раз поймать пулю ему удалось, но свинцовый шарик, выбив несколько клыков, прошел навылет. Как он заревел! Казалось, я оглохну от этого воя. В этом вопле, полном боли и звериной ярости, даже четвертый выстрел Лехиной пушки остался не услышанным. Однако своей цели он достиг, вколотив маслину точно в бок хищника, заставив его вздрогнуть всем телом. Пятый залп оказался наименее удачным, лишь по касательной задев скругленный, как лобовая броня у танка, череп людоеда.

А вот шестого патрона в картечнице не было. Конструктора, сволочи, сделали револьвер пятизарядным. Хоть в суд подавай! Сержант нерешительно замер. Перезарядить свою карманную базуку, если тварь бросится на него, он уже не успеет. Он только развернул грудь, приготовившись до последнего защищать девчонку.

Чудовище тоже выбрало для себя первоочередную цель, оставив меня на закуску. Щелкнув своими устрашающими челюстями, он начал приближаться к влюбленной паре. Я должен был задержать его, дав время уйти боксеру с журналисткой.

— Verdammte Scheisse! Halt, arschloch! — заорал я.

И тут волк резко остановился! Остановился так, словно налетел на кирпичную стену. Зверь, потеряв всякий интерес к Калачу с Дашей, повернул морду в мою сторону, и наши взгляды пересеклись. Готов поклясться, в бледно-голубых глазах оборотня я четко прочел удивление. Он меня понял! Вот же тварюга! По-русски не понимал ни слова, а немецкие слова, редко выходящие за пределы рюмочных, понял сразу!

Похоже, такое глубокое знание языка Вагнера, Ницше, Баха и Гинденбурга, во второй раз в жизни оказало мне неоценимую услугу. Первый раз — еще в Германии, где я, как и любой другой нормальный советский офицер, значительную часть свободного от службы времени проводил в местных gaststДtte. Schnaps мы все как-то не очень любили — попробовать одного раза хватило, чтобы понять, что russisch wodka намного лучше. А вот bier — другое дело. "Жигулевское" отдыхает.

Главная проблема заключалась в том, что дежурный по части после вечерней проверки был обязан доложить командиру части, что "все в сборе, происшествий нет". Ну, а для того, чтобы все были в сборе, первое и единственное необходимое условие — чтобы все были в сборе. А в один вечер, гуляя по городу, я набрел на новый, еще не проверенный gaststДtte. Естественно, я посчитал своим долгом провести разведку боем и доложить другим офицерам о качестве пива и jungfrau в этом заведении. И то и другое оказалось sehr gut, но разведка заняла немного больше времени, чем я рассчитывал, и спохватился лишь когда до вечернего развода оставалось минут десять — не больше. Пулей вылетев из пивной, я в крейсерском режиме побежал в сторону части, и тут за спиной раздалось:

— Russe arschloch!

Да, "советских оккупантов" в ГДР, мягко говоря, недолюбливали. Особенно — молодежь, у которых не было комплекса вины за ту войну. Остановившись, как вкопанный, я немедленно развернулся. У дверей gaststДtte стояли трое парней лет двадцати пяти — примерно моих ровесников, минуту назад сидевших за соседним столиком. То ли русские в эту часть города заходили достаточно редко, то ли ребята понадеялись, что слово, не входящее в академический курс, я не пойму. Здесь они ошиблись. Моими учителями немецкого были, в первую очередь, дед и отец, а уж они знали язык так, как ни один преподаватель не знает. В том числе, и ту его часть, которую учителям знать вообще не обязательно.

Немцев было всего трое, против одного советского офицера — тьфу. Сорок лет назад и покруче расклады были, и ничего — победили. Только времени тогда больше было, у меня не было и минуты, чтобы разбить их дурные головы. Но, зато, было отличное знание "словарного запаса настоящего мужчины".

— Leck mich am arsch, Deutsche schwul! — прокричал я в ответ.

И дальше, по списку. Садя слова, как из пулемета, я за пятнадцать секунд обложил дебоширов так, как, наверно, за всю жизни их не обкладывали. Слова оказались даже действеннее кулаков — забияки просто окаменели с зенками по пять марок.

Так и монстр никак не ожидал услышать от меня такие слова. Не сводя с меня глаз, зверь развернул корпус. Похоже, он еще не решил, что же предпринять. Но я разрешил все его сомнения.

— Jetzt gehЖrst du mir, — оскалился я, выставив вперед острие мессера. — Komme zu mir, luder!