Зверь

На кухне в это утро было непривычно тихо. Я заварила себе чашку зеленого чая и разогрела оставшиеся еще со вчерашнего дня блинчики. Сама их готовила. Мама научила. Прошло уже пять лет, а каждая мысль, которая хотя бы на секунду касается матери, прокалывает мне сердце тонкой иглой с рядом мелких зазубрин. Больно. Папа говорил, что боль уйдет. Когда-нибудь, но уйдет, только вот со мной этого так и не произошло.

Есть не хотелось, я это, скорей, делала по привычке. Маленькая чашка с рисунком мишки, который гуляет на поляне в синих штанишках, немного сколота на краешке. Такие вещи, обычно, принято незамедлительно выбрасывать, мол, неудачу несут с собой. А я не сделала этого. Чашка была еще одним воспоминанием о матери. Я с этой чашки с самого детства пью, и она уже стала для меня некой связной ниточкой с прошлым. У нас и фарфоровые сервизы есть и всякие красивые хрустальные бокалы, но именно эта чашка, с потёртым рисунком и сколом для меня самая красивая и вкус в ней всегда самый лучший.

Вскоре на кухне появился и папа. Судя по кругам под глазами, он тоже плохо спал, а, может, не спал вовсе. Заварил себе кофе. Есть ничего не стал. Просто сел рядом. В тишине было слышно, как тикают часы и что-то булькает в механизме холодильника. В воздухе повисла очевидная тема разговора, к которой вообще-то было неприятно прикасаться. Но оговорить всё равно надо.

- Дочь, - начал папа, пряча взгляд.

- Всё уже решено, - чтобы мой голос прозвучал твёрдо, пришлось приложить усилия. – Я поеду. Справлюсь.

- Об этом даже речи быть не может. Каким я буду отцом, если позволю всему этому случиться?

- Таким же, как и прежде. Я не хочу, чтобы Он что-то сделал с тобой. Не хочу, чтобы его люди что-то сделали с нашим домом, понимаешь? А они могут, сам ведь знаешь. Поэтому лучше сделать так, как Он хочет.

- А как же Антон? Марин, а как же твоя учёба? Мы только документы подали. Ты заслужила на нормальную студенческую жизнь, первую влюбленность и прочие девичьи увлечения.

- Пап, - я сложила руки на коленках. – Ну месяц – это же не вся жизнь.

- Такие, как он ломают людей, Марин. Да, месяц – не вся жизнь. Но память и растоптанная душа останутся с тобой. Он далеко не бизнесмен, как я. Он настоящий бандит со всеми теми ужасами, которые только можно себе представить. Нет-нет. Это мои проблемы и решать их я буду сам, - папа вылил остатки недопитого кофе в раковину и ушел, предотвращая вспышку дальнейшего спора.

Но я всё равно была готова возразить. Мной двигало простое понимание, что моя жертва станет не такой большой, как если у меня отнимут отца, а с ним и дом, в котором всё пропитано духом матери. Поэтому я решительно встала из-за стола и вышла в коридор. Но вместо того, чтобы догнать папу, неожиданно столкнулась с Ним.

Со мной случилось дежавю. Я запрокинула голову как когда-то в детстве, чтобы увидеть эти черные глаза. Всё же по взгляду человека можно многое понять и внутренне как-то подготовиться. Правда, в этой зияющей чернотой пропасти, я вообще ничего распознать не смогла. Когда Он пришел? И почему мы не услышали?

- Привет, сладкая, - Он улыбнулся, обнажая свои белые зубы, тем самым вгоняя меня в ужас. – А я за тобой приехал. Покуй свои тряпки.

Мысленно я себя готовила ко всему этому, а на деле всё равно запаниковала, забоялась и ощутила, что внутри задрожало чувство тревоги. Просто не ожидала, что получится именно так. А как должно было быть? С почестями и прощальной церемонией? Может, еще и с музыкой? Просто Он застал врасплох именно это и сыграло со мной злую шутку.

- Марин? – отец, вероятно, что-то хотел мне сказать, поэтому вернулся и точно так же, как и я замер, увидев незваного гостя.

- Здравствуй, - Кирилл подал папе руку, но он ее не пожал. – Обижаешь, Валер, обижаешь, - Зверь улыбнулся только уголками губ, будто смакуя всю эту ситуацию, в особенности свою доминирующую позицию в ней.

- На счётчик ставь, - отец суетливо затянул пояс своего халата потуже.

- Не понял, - Он скрестил на своей широкой груди руки, отчего визуально показалось, что Его фигура стала больше. – Мы, кажется, уже договорились, нет?

- Нет. Ставь на счётчик и разойдемся, - папа волновался, сильно, но всё равно старался выглядеть спокойным. – И перестань приходить к нам, как к себе домой.

- Я что-то не понял, Валер. Ты берега попутал или как? – Кирилл с прищуром посмотрел на моего отца и мне всё это уже не нравилось. Сердце беспокойно забарабанило в грудной клетке, а пальцы сами собой сцепились в замок. – Дочурку я твою беру, а ты лучше подумай, как деньги отдавать будешь. Или захотелось черепушкой об косяк? – Кирилл шагнул в сторону отца.

- Ну бей! – нервно передернув плечами, заявил папа. – Давай! Прям у Марины на глазах.

Не знаю, повелся бы на провокацию Зверь или нет, но я мигом встала между ними, раскинув руки.