Зверь

Бателли пришел перед самым закрытием магазина. Сбросив в машине плащ, он остался в серой строительной робе. Держа в правой руке оранжевую каску, а в левой — чемоданчик для инструментов, убийца спокойно свернул с Пушечной на Рождественку и направился к строительным лесам, затянутым толстой полиэтиленовой пленкой. Здесь все еще возились рабочие. Десятка два то ли поляков, то ли югославов. Без тени смущения Бателли прошагал через строительную площадку и, нахлобучив каску, полез по скрипящей металлической лесенке. Ему что-то крикнули в спину. Он поднял руку: «Все в порядке». Не прошло и пяти минут, а убийца уже оказался на самом верху, у громыхающей жестью крыши. Присев на дощатый настил, Бателли открыл чемоданчик и принялся извлекать из него «орудия труда»: пистолет, глушитель, три запасные обоймы, — обычно-то он носил две, плюс та, что в магазине, — но после дневного происшествия изменил точку зрения на необходимое количество боеприпасов. За огнестрельным оружием настала очередь ножа и удавки. Затем — рация с наушником и микрофоном. Пояс для амуниции. Неторопливо, с толком Бателли навинтил на ствол «глока» глушитель, вставил четвертую обойму в магазин и передернул затвор. На самом дне инструментального ящика покоились прибор ночного видения, несколько отмычек, стамеска и вакуумный стеклорез.

Хлопнул полиэтиленовый «занавес». Снизу что-то крикнули, но убийца не отозвался. Подхватив чемоданчик, он прошел в самый дальний угол площадки, к огромному окну. Из чемоданчика была извлечена длинная стальная полоса. С ее помощью Бателли без труда опустил язычки замков и приоткрыл створку. Сигнализацию еще не включили, а значит, его трюк должен был пройти незамеченным. Сделав дело, убийца посмотрел на часы: без пятнадцати восемь.

* * *

В это же время к отелю «Савой» подъехал черный лимузин с затененными стеклами. Неуклюже развернувшись, громадина остановилась перед входом. Из салона выбрался крепыш-охранник, а за ним седоголовый красавец в сером дорогом костюме и не менее дорогом пальто. Водитель — похожий на добермана статный мужчина, преисполненный чувства собственного достоинства, — элегантно придержал дверцу, затем обошел лимузин и открыл багажник. Достав из багажника объемистый кожаный чемодан, водитель передал его второму охраннику, выбравшемуся следом за хозяином. Седоголовый красавец улыбнулся водителю ободряюще:

— Thanks, Bo-oris[2], — и сунул тому в ладонь двадцатидолларовую купюру.

Водитель едва заметно кивнул.

Расторопный в надежде на щедрые чаевые служащий перехватил чемодан и, скалясь, как будто встретил, по меньшей мере, родного отца, засеменил к дверям отеля. Пассажир лимузина зашагал за ним, с любопытством озираясь по сторонам. Охранники поспешали следом.

У самых дверей процессия остановилась. Седоголовый взглянул на мощное здание «Детского мира», на стоящие рядом дома и окликнул не успевшего уйти водителя:

— Bo-oris, was it building during the W-W-Two?[3]

Борис мельком взглянул на каменные глыбищи:

— It was building during the Stalinʼs governing[4].

Седоголовый кивнул с пониманием, уважительно:

— Is it the simbol of the Great spirit?[5]

Водитель усмехнулся:

— No. This is the simbol of the Great ambitions[6].

— Thanks, Bo-oris[7].

Стоявший в дверях швейцар почтительно распахнул входную дверь.

Пройдя через фойе, процессия остановилась у конторки портье. Изящная девушка в темном пиджаке дежурно улыбнулась гостю:

— How do you do![8]

— How do you do, miss. You must have recerved for me[9]. — Седоголовый тоже улыбнулся и выложил на стойку паспорт.

Девушка взяла темно-зеленую книжицу, прочла фамилию, сверилась с записью в книге.

— Sure, mr. Void. Apartment 217[10]. — Портье положила на стойку ключи от номера.

— Thanks[11].

— How long are you going to stay here?[12]

— At most twenty four hours. I have an affairs here[13].

— I see. Thank you, mr. Void[14].

— Not it all[15]. — Седоголовый кивнул и поинтересовался: — I hope, I wonʼt hear in that apartment the noise, that the builders do[16].

— Itʼs a restoration[17], — ответила девушка. — Thereʼs no any noise[18].

— Good[19].

Парень в пурпурной униформе, подхватив ключ и чемодан, заспешил к лифту. Красавец направился следом. Замыкали процессию охранники. На втором этаже коридорный открыл дверь нужного номера, затем торопливо пробежался по комнатам, зажигая свет, открывая и закрывая занавески. Распахнул дверь в ванную, пояснив на всякий случай:

— Bathroom[20].

Красавец оценил знак внимания очередной убойной улыбкой:

— Thanks[21].

Десятидолларовая купюра перекочевала из его ладони в ладонь служащего. Тот тоже расплылся и, бормотнув: «Have a good rest»[22], исчез за дверью.

Оставшись в обществе охранников, красавец на чистейшем русском языке сказал:

— Кретины, прости Господи.