Зверь

Моя слюна стекала по подбородку, это было так грязно и порочно, но он не мог оторвать от меня восхищенного взгляда. С его губ сорвался хриплый поверженный вздох.

– Это так сильно заводит меня, – тихо ответил он.

Я застонала, заглатывая его глубже и ускоряя движения пальцев в себе.

– Перри… – Он был близок к разрядке и хотел отстраниться, но я не позволила, сжала его сильнее, замечая, как начинают сокращаться мышцы на его животе.

Мои бедра свело судорогой удовольствия от такого зрелища, и я громко замычала, доводя себя до пика, не в силах остановить это, не в силах отстраниться. Макс кончил одновременно со мной, изливаясь в мой рот. Я задыхалась, на глаза навернулись слезы, но я не упустила ни одной капли его освобождения.

Он утомленно откинул голову на спинку дивана и лениво взглянул на меня. Его палец очертил мой подбородок и покрасневшие губы, стирая с них слюну. Я пыталась восстановить дыхание. Миссия была выполнена, я расплавила его мозг, свой, впрочем, тоже.

Макс улыбнулся и рывком потянул меня вверх, усаживая на свои ноги. Я оседлала его и обернула руки вокруг мощной шеи, затем потянулась к его губам, но вспомнив об одной маленькой детали, замерла, так и не поцеловав его.

– Прости, ты вроде не сильно жалуешь поцелуи. Полагаю, ты считаешь меня омерзительной, ведь я была с Майком, но я не обижаюсь, Зверь, – сказала я.

– Все не так. Я бы никогда не подумал о тебе как о чем-то омерзительном, – ответил он.

– Но ты постоянно смотрел на меня с таким презрением.

– Презрение было не к тебе, а ко мне. У меня вроде как есть правило не спать с занятыми девушками. И я прекрасно себя контролировал, пока не появилась ты.

– А с поцелуями тогда что не так? – спросила я.

Макс замолчал на несколько секунд, словно не мог подобрать слов.

– Я боялся, что мне понравится настолько, что я не смогу от тебя отказаться.

– И как, понравилось?

Он соединил наши губы в неторопливом и ленивом поцелуе. Затем отстранился и посмотрел на меня со странной эмоцией в глазах.

– Мне жаль, что я обошлась так с тобой сегодня. Этого больше не повторится.

Он молчал. Тогда я решила объяснить ему, что именно чувствовала:

– Во мне постоянно борются три Перри. Первая – бунтарка. Она совсем не тусовщица, но любит шумные компании и вечеринки, она идет напролом и хочет жить только по своим законам. Вторая – маленькая девочка, которая боялась мамы, боялась не соответствовать ее стандартам и боялась ее осуждения, поэтому просто слушалась ее. И третья Перри – это та, которая жалела всех вокруг, но про себя забывала. Многие черты моего характера не нравились близким людям. Поэтому моя жизнь – это постоянная борьба с внутренним «я».

Я ожидала, что он скажет что-то, но он по-прежнему молчал.

– Когда я с тобой, во мне нет борьбы, – призналась ему я. – Хоть я и перед тобой виновата.

Макс усмехнулся и прошелся пальцами по моим ребрам, вызывая сильную щекотку и заставляя меня рассмеяться. Как только он перестал делать это, я слегка толкнула его в плечо.

– Что ты делаешь?! Я же душу тебе изливаю! – возмущенно воскликнула я.

– Я понимаю тебя. Понимаю, что такое не соответствовать чужим ожиданиям, знаю, каково это – опасаться чужой реакции на то или иное действие. Просто забей на все. Делай, что нравится, и не оглядывайся на других.

– Легко сказать.

– Перри, ты не сможешь залезть в голову к другому человеку, зачем тогда переживать из-за этого. Каждый проходит свой путь. Пусть хоть весь мир разочаруется в тебе, главное – никогда не разочаровываться в себе самой.

Звучало как одна из мантр Кирби.

Мои пальцы прошлись по его лбу, переносице и носу. Я погладила его веки, чувствуя подушечками пальцев мягкие ресницы.

Он вздохнул и нежно обхватил мою руку чуть выше запястья, однако не остановил меня. Далее мои руки спустились ниже, я провела кончиками пальцев по его теплым губам и гладко выбритым щекам. Я знала, что Макс брился утром, но его кожа все равно немного кололась.

Лицо Пауэлла не похоже на множество лиц хоккейных игроков. Это я заметила сразу. У него полный комплект зубов, нет шрамов и ровный нос.

– Твой нос не ломали? – спросила я, всерьез заинтересовавшись этим вопросом.

Макс распахнул глаза. Голубые радужки были наполнены смятением и весельем.

– А ты хотела бы этого? – спросил он.

– Нет! Я не хочу этого. Просто так странно. Твое лицо идеально.

Он покачал головой:

– Оно вовсе не идеально, но нос у меня цел.

– И шрамов нет?

– Не-а.

– Получается, помимо каких-то травм плеч и ног ничего не было? – спросила я.

Зверь задумался.

– Однажды мне клюшкой попали в глаз. Потекла кровь, и глаз казался кроваво-красным, – спокойно рассказал он.

– О боже! – воскликнула я, прикрывая рот руками.

Он рассмеялся и накрыл мои руки своими, осторожно убирая их от моего лица.

– Медицинский работник быстро помог мне. Оказалось, что повреждены были только веко и область под бровью, глаз был в полном порядке, не считая парочки лопнувших капилляров.

– Не понимаю, что здесь смешного? – буркнула я.

– Мой соперник сделал это специально, но я вернулся в третьем периоде и даже с огромной гематомой вместо глаза выиграл ту игру.

Ох, черт.