Зверь

— Слушай, Лейла, я понимаю тебя. Но если ты беспокоишься о собственной безопасности, то не стоит. Мужчина сейчас в коме, и Ви говорит, что ночью они его перевезут. Поэтому вы с Лукасом в полной безопасности. А сейчас, тебе нужно поесть. Позволь позвать Фритца. И не бойся за малышей. Ты в прекрасном…

— Какие у него ранения? Мужчина. Который там.

Док Джейн горестно покачала головой, будто знала, что ее не выпустят из комнаты без какой-либо информации.

— Его ударили по голове. И вполне вероятно, у него был один или два инсульта.

— Он умрет? — выпалила Лейла.

Джейн пожала плечами.

— Честно — не знаю. Но пленник он или нет, я буду лечить его по стандартам медицинской практики… даже если в его же интересах умереть сейчас, учитывая, что Братство сделает с ним в случае выздоровления.

— Это… ужасно.

— Он всадил пулю в шею Рофа. Чего, по-твоему, он заслуживает? Легкого выговора?

— Это все так жестоко.

— Такова природа войны. — Док Джейн провела рукой по воздуху, будто заканчивая разговор. — Хватит. К тому же, нам с тобой не о чем беспокоиться. От нас ничего не зависит, и за это я благодарна.

— Может¸ он может реабилитироваться или…

— Ты очень добрая женщина, тебе говорили об этом?

Когда доктор выкатила инкубатор, Лейла окинула взглядом выложенную плиткой комнату, шкафчики со стеклянными дверьми, забитые медикаментами и бинтами, компьютер с пузырьками на заставке, стул без спинки, который откатили в сторону.

Нет, дело не в доброте.

Она любила этого Ублюдка.

Уткнувшись лицом в ладони, Лейла покачала головой, осознавая ужасную реальность, в которую попала. И то, что Док Джейн была права. Если Кор оправится от своих ран?

Братство убьет его.

Медленно.

Глава 26

Следующим вечером, Мэри накинула на себя свой рабочий комплект одежды и спустилась на Первую Трапезу вместе с Рейджем. Он также был одет в рабочий комплект, — кожаные штаны и майку — в одной руке нес кожаную куртку, а во второй — связку оружия в кобуре. Черные кинжалы уже висели на груди, и по жесткой линии его подбородка можно было сказать, что он был готов к бою.

На самом деле, все Братья пришли в столовую с пистолетами, автоматами и кинжалами.

За столом было достаточно огневой мощи, чтобы вооружить небольшую армию.

Которой они и являлись, подумала Мэри, садясь на свое место.

Рейдж задвинул за ней стул и устроился на свободном месте слева, повесив с одной стороны стула оружие, прежде чем накинуть куртку на спинку.

— О, ростбиф, хорошо-то как, — сказал он, когда Фритц появился из-за его спины с тарелкой.

Точнее, «подносом». И да, это был ростбиф…точнее, здоровенный ростбиф специально для него.

— Фритц, ты читаешь мысли? — спросил Рейдж, с восхищением оглядываясь назад.

Старый, морщинистый дворецкий согнулся в талии.

— Воистину, мне сообщили, что недавно вы пережили ранение, и я подумал, что вам потребуется особое питание.

— О да, вот уж точно. — Брат хлопнул дворецкого по плечу и сбил его с ног. — Дерьмо, прости…

— Я ловлю, — сказал Ви, подхватив Фритца и поставив его на ноги. — Все путем.

Когда стайка додженов запорхнула в помещение, чтобы обслужить оставшихся домочадцев, Мэри расправила салфетку на коленях и принялась ждать, когда до нее дойдут подносы с сосисками, чашками с овсянкой и нарезанными фруктами.

— Сдобные? — спросила она, протянув руку и ухватившись за плетеную корзинку из стерлингового серебра. — Улетно пахнут.

— Мммм-хммм, — промычал Рейдж в ответ, набив рот белковой пищей.

Когда она приподняла салфетку из дамасской ткани и протянула корзинку своему мужчине, Рейдж отложил нож с вилкой и взял три булочки, устраивая их на тарелке. Потом снова взялся за столовые приборы и вернулся к методичному, аккуратному уничтожению ростбифа весом в восемь фунтов, не меньше.

По неясной причине, когда она взяла булочку — всего одну — то вспомнила их первый ужин в «Фрайдис»[45] на площади Луки. Рейдж заказал тарелки четыре еды… и она приготовилась к безудержному обжорству с его стороны. Вместо этого он поразил ее столовыми манерами Эмили Пост[46], аккуратностью и размеренностью движений, начиная от того, как он запускал в рот вилку, полную еды, до того, как он работал ножом и периодически прерывался, чтобы промокнуть рот салфеткой.

Откинувшись на спинку стула, Мэри уставилась на стол. Широкое полотно из красно-коричневого дерева было заставлено всевозможными сияющими, блестящими блюдами, и казалась странной мысль, что она привыкла к этой роскоши, всесторонней поддержке, уровню жизни, настолько далекому от того, где она выросла, за пределами всего, что она ожидала… Мэри всегда считала, что подобное встречается только в романах.

Но она не зацикливалась на всей этой роскоши.