Зверь. Изменил мне — изменил меня

Сестра хватает паспорт. Ручонки тоненькие дрожат, а глаза блестят злостью. Вчера она выглядела милее. Испуг и растерянность делали своё дело, а сегодня точка кипения достигнута. Что ж, девочку можно понять.

— Гаязова Асия Ахмедовна… — ненастоящее имя срывается с губ худенькой девочки.

— Всё? Или ещё посидим? — вынимаю из тонких пальцев паспорт. — На дорожку, — смотрю на неё, вздёрнув бровь.

— Всё, — соглашается без радости.

— Давай уже переодевайся, и валим отсюда. У меня от местного колорита изжога.

Про изжогу не соврал. Только она от голода. Жуть как хочется загрызть кого-нибудь. Нервный я стал. 

Глава 6

С футболкой я справилась быстро, а вот с джинсами никак. Натянула их до колен и на этом силы закончились. Барахтаюсь, лёжа на кровати — пытаюсь совершить подвиг.

— Помощь нужна? — Карим стоит у окна спиной ко мне.

— Справлюсь, — кряхчу и дышу часто.

— Да ладно тебе, — небрежно бросает брат и поворачивается.

Взгляд у него не родственный. Так на сестёр не смотрят. А вот на объект вожделения — да.

Карим мой брат, но по сути — чужой человек. Если верить его рассказу, общей крови у нас нет. Его отец сошёлся с моей матерью. Хоть и росли вместе, мы не родня.

— Отвернись! — рявкаю.

— Что я там не видел? — невозмутимо бросает и идёт помогать.

Я только булькнуть успеваю от возмущения. Одна огромная пятерня уже вероломно подсунута мне под попу, а другая деловито натягивает джинсы. М-да, непросто такими крупными пальцами справиться с бегунком на молнии.

Ох…

От манипуляций брата у меня всё внутри сжимается. А потом разжимается. И снова сжимается. Спазмы приносят стыдное удовольствие, а в палате становиться подозрительно мало воздуха, словно его кто-то одним вдохом высосал.

— Я сам-м-ма… — мычу, отпихивая от себя нахальные руки.

— Всегда пожалуйста, — довольно скалится Карим.

Справившись с молнией и пуговицей, присаживаюсь на кровати. Стараюсь дышать ровно. Но есть ощущение, что брат носом чует ни с того, ни с сего накрывшее меня возбуждение. И это совсем не метафора. Он стоит надо мной и принюхивается. Как зверь какой-то.

— Может, пойдём? — спрашиваю неуверенно.

Мне уже не надо ни объяснений, ни рекомендаций врачей. На воздух бы. И желательно побыстрее.

— Пойдём, — легко соглашается брат.

Но быстрее не получается. Ни трости, ни костылей. В качестве опоры мне предложено надёжное сильное мужское предплечье. Цепляюсь, и мы с Каримом медленно ползём по больничному коридору.

— Ненавижу это всё… — шепчу с раздражением.

— Приедем домой, клюку тебе выстругаю, — будничным тоном отзывается брат.

Что, прошу прощения? Останавливаюсь и смотрю на Карима большими глазами.

— Выстругаешь? — переспрашиваю в надежде, что мне послышалось.

— Ну да, — он только плечами пожимает. — Найду подходящую ветку и сделаю трость.

— Стоп, — зажмуриваюсь. — Мы что, за городом живём? — открываю глаза.

— Можно так сказать, — хмыкает.

Ох, что-то не нравится мне его ответ. И глаза хитрые. В чём подвох?

— Подробнее, — требую.

— Увидишь, когда приедем, — снова сверкает хитрющими глазами. — А может, и вспомнишь, — добавляет загадочно.

— Так не пойдёт, — мотаю головой. — Рассказывай сейчас.

Вместо слов Карим предпочитает дело — подхватывает меня на руки и бодрым шагом топает к выходу. Это лучше, чем плестись со скоростью улитки. И, чёрт возьми, я чувствую себя в крепких объятиях брата под надёжной защитой. А ещё у меня снова эти непонятные ощущения. Приятные. Это пугает до чёртиков!

Всего несколько минут, и я уже сижу на переднем сиденье большой машины. На такой не застрянешь даже в болоте. Только грязноватая она. М-да… Бардак в салоне конкретный.

Но напрягает не пыль на приборной панели. Не глиняное крошево на ковриках. Бензопила! Рядом с не самой свежей одеждой на заднем сиденье она смотрится зловеще. Я потеряла память — не помню ничего о себе, но эмоции от фильмов ужасов забыть невозможно. Кажется, они отпечатываются на уровне подсознания.

— Это… зачем? — спрашиваю, поглядывая в зеркало дальнего вида.

— Что — это? — Карим ищет взглядом причину моего беспокойства. — Пила, что ли? — оборачивается.

— М-м-угу, — поджимаю губы.

— Дрова пилить, — он смотрит на меня как на умалишённую. — А ты что подумала, сестрёнка? — улыбается.

Жуть всякую. Что завезёт в лес и этой вот бандурой вжик-вжик меня, а не дрова. Тут, случаем, маска хоккейная не завалялась нигде?

— Не обращай внимания, — выдыхаю с дрожью и обнимаю себя за плечи. — У меня, наверное, паранойя.

Не наверное — точно. Но моей власти над параноидальными мыслями нет. Оно само! Я чувствую опасность, но понять её не могу. Ужасные ощущения.

Едем по городу. Виды вызывают лёгкое дежавю, не больше того. Я пытаюсь напрячь извилины, но голова снова начинает болеть. Нет уж, хватит. Разбитый затылок, амнезия, заплетающиеся ноги — этого больше чем достаточно. Со временем память вернётся, никуда не денется. Надеюсь.

Выезжаем из города, двигаемся по трассе. По обочинам лес, на горизонте лента шоссе. Машин практически нет. Только изредка нам на встречу попадаются фуры. А потом вообще начинается гравийка. Становится всё тревожнее.