Зверь. Изменил мне — изменил меня

М-м… Снова боль простреливает ноги. Сижу, зажмурившись, терплю.

Пожалуй, я не буду говорить об этом альфе. Подумает, что на жалость давлю. Привлекаю к себе внимание из-за склоки с Захарией. Мерзкая волчица.

— Доброе утро, малышка, — в комнату заходит Карим.

— Доброе, — стараюсь улыбнуться, и у меня получается.

— Из всех комнат ты выбрала комнату моей матери, — присаживается на кровать.

— Оу, я не знала. Просто здесь уютнее, чем в остальных спальнях.

К слову, комната самая дальняя из всех и не самая роскошная по обстановке. Но здесь мило. Мне захотелось остаться.

— Мама была служанкой в этом доме, — Карим гуляет взглядом по спальне. — Она человек.

— Тебя родила человечка? — приподняв брови, смотрю на альфу.

— Нет. Меня родила волчица, но моя мать — человечка. Скоро матушка вернётся домой, вы познакомитесь, и она сама всё тебе расскажет. У неё получится лучше, чем у меня.

— Буду рада. М-м… — поджимаю губы, терплю боль.

— Что с тобой? — Карим напрягается мгновенно. — У тебя ноги болят.

Ох, я и забыла, что мы с оборотнем чувствуем друг друга. Ничего не скроешь. Хотя попробовать можно.

— Ерунда, — отмахиваюсь. — Спала неудобно, затекли. Скоро пройдёт.

— Уверена? Я могу отвезти тебя в город. В больницу.

— Нет-нет, не надо. Со мной всё хорошо. Как охота? — перевожу разговор на другую тему.

— На удивление хорошо, — альфа довольно улыбается. — Мы вернулись с богатой добычей. И ты на меня больше не сердишься. Отличное утро.

— О, да-а… — выдыхаю протяжно.

Ещё бы ноги не выворачивало, и вообще было бы замечательно!

— Захария собрала женщин. Стол на улице поставили, разделывают мясо, — волк без задней мысли делится утренними новостями. — Ты можешь сходить проконтролировать процесс.

— Захария проконтролирует, — кривлюсь. — Я всё равно в этом ничего не понимаю.

— Малышка, тебе надо вливаться в стаю. Ничего не бойся, спрашивай, если не знаешь. У меня или у Захарии. Ты можешь обращаться к любому волку в стае. Все здесь с уважением отнесутся к твоим вопросам и просьбам.

— Это очень мило, спасибо, — натянуто улыбаюсь.

Мне не нравится то, что происходит. Вместо того чтобы говорить правду, приходится врать. Ничего не мило, а Захария мне не подружка. Но я не хочу ссориться с Каримом. Ужасные ощущения.

— Тогда, может быть, приготовишь нам завтрак? — простодушно предлагает альфа. — Нет, конечно, если ты плохо себя чувствуешь, я сам всё сделаю.

— Не надо сам, — откидываю одеяло. — Я в порядке. Ты пока приляг отдохни, а я соображу нам с тобой что-нибудь вкусненькое. Позову, когда будет готово.

— Завтрак должен быть на четверых. Захария и Назим придут, — огорошивает меня Карим. — Обсудим дела на сегодня.

Какая прелесть! Я просто мечтала позавтракать в пять утра с нахалкой-волчицей и её отцом. И, конечно, приготовить для них этот чёртов завтрак я тоже мечтала. В доме есть яд?

Получаю вкусный поцелуй от альфы, и он идёт в душ. А я отправляюсь вниз, в кухню. Я так зла, что даже боли почти не чувствую. Хромаю по деревянным ступенькам, стиснув зубы, и проклинаю всё на свете. Захария с папашей каждое утро и вечер будут сюда приходить? А я их обслуживать.

В холодильнике нет ничего, что можно было бы выдать за приличный завтрак. Снова полетят камни в мой огород — какая я никакая хозяйка. Понятно, от кого камни…

Варю кофе и нарезаю хлеб, который мы вчера привезли из лесной избы. Батон откровенно чёрствый. Пытаюсь спасти его сливочным маслом, но получается только хуже. Есть ещё куриные яйца — ставлю варить.

Едва успеваю накрыть на стол, как в дом заходит волчица. Даже не постучала. Ну так, ради приличия. Хотя о каком приличии может идти речь, когда в гостях Захария? Если Карима нет рядом, она может и ноги на стол закинуть — никаких проблем. Но стоит альфе появиться, и оборотница становится паинькой.

— Оу, шикарно, — Захария ходит вокруг стола. Берёт чашку с кофе, пробует. — Остывший кофеёк и заплесневевший хлеб, — хмыкает. — Ты прекрасная хозяйка, первая после Луны в стае.

Хочу сказать хамке в ответ пару ласковых, но Карим спускается по лестнице.

— Доброе утро, Захария, — тормошит огромной пятернёй влажные после купания волосы. — О чём болтаете, девушки? — спрашивает с улыбкой и садится за стол.

— Доброе утро, альфа. Я как раз говорила Асии, что она замечательная хозяйка, — изящно прилуняется на стул. — Приготовила завтрак практически из ничего.

Я только булькнуть и могу от возмущения. Вот дрянь!

— Мой косяк, — Карим хмурится. — Сегодня поеду в город продать мясо. Вернусь с покупками. Для всей стаи, — уточняет немаловажный факт. — Думаю, холодильники пустые у всех.

— К сожалению, это так, — Захария вздыхает. — Мест для охоты почти не осталось, готовить не из чего.

Тогда что же ты, голодающая деточка Африки, от куска хлеба нос воротила?! Я вскипаю. Но молчу.

— А где Назим? — Карим вспоминает про отсутствующего бету.

— Папа не смог встать с постели. Спину окончательно заклинило.