Зверь, которого забыл придумать Бог (авторский сборник)

Безусловно, было самое время для моего ежегодного гамбургера, который оказался таким вкусным, что я подумал, не пойти ли на компромисс и не съесть ли еще один в этом году. Официантка в «Браунстоун» пыталась заигрывать с Джо, но он, подумать только, все обнюхивал нарисованную Присциллой карту, выискивая следы феромонов; а когда мы вернулись к машине, Дику Рэтбоуну пришлось объяснять Джо, где какая сторона света, поскольку он был без компаса. Озеро Верхнее через дорогу находится на севере. Запад и восток можно определить по транспортному движению на трассе 28. Машины на ближней стороне дороги направляются на восток. Джо снова посмотрел на карту Присциллы и принялся поворачиваться кругом, пока не встал лицом к югу. Он явно чувствовал себя голым без своей грязно-коричневой рубашки с десятками кармашков, без компаса, складного карманного ножа, лесы и крючков, репеллента и карт. В тот момент мне пришло в голову, что нам лучше поскорее затолкать его в машину, пока он не сбежал.

Что он и сделал часом позже на стоянке у Дриггз-ривер, когда мы остановились отлить. У Дика проблемы с простатой, а я с интересом прислушивался к ссоре семейства туристов за столом для пикников (мне с раннего возраста казалось, что я могу узнать некую важную тайну из случайно подслушанных разговоров).

Так или иначе, Джо пересек трассу 28 и скрылся в заповеднике Сени, прежде чем я принялся тщетно звать его. Дик услышал мой несколько жалобный голос и выскочил из туалета, на ходу застегивая ширинку.

— Черт побери, — сказал он.

Я посмотрел на карту в машине, прикидывая, сколько времени потребуется Джо, чтобы пройти через заповедник, за которым тянулась широкая полоса государственного леса Гайавата — самое малое шестьдесят миль по прямой отсюда до Тренари и Гатама. Конечно, вы движетесь не по прямой, когда на вашем пути встречаются ручьи, широкие болота, озера, непроходимые топи, реки. Дик тут же встревожился насчет того, что у Джо нет с собой обычного скромного комплекта средств жизнеобеспечения. Разумеется, мы даже не стали обсуждать, что у Джо «на уме», помимо, естественно, Присциллы.

К сожалению, та ночь выдалась очень холодной для августа. Я сидел с Диком Рэтбоуном у него на кухне, пока он надирался. Я тоже пропустил несколько стаканчиков, но он практически один уговорил целую бутылку виски. К полуночи его сестра взъярилась, вышла из своей спальни и принялась бессвязно вопить. Дик заорал в ответ: «Заткни глотку, старая сука!» — и она отступила, заливаясь слезами. Наш разговор принял сумбурный характер. Я всегда слишком высоко ценил дружбу Дика, поскольку он предпочитает иметь дело с внешней стороной вещей, не задаваясь лишними напряжными вопросами. Сейчас, однако, он размышлял вслух, не потому ли, мол, мы оба так возимся с Джо, что у нас нет собственных детей. Я выпил достаточно, чтобы позволить себе приступ сентиментальности, которую обычно терпеть не могу. Много лет назад я сделал вазэктомию, чтобы предохраниться от судебных процессов об установлении отцовства; не то чтобы я был донжуаном, но в то время страдал болезнью денег. Несколько лет назад Роберто излечил меня, неожиданно спросив за обедом, какой первый образ приходит мне на ум при слове «деньги». Мой ответ удивил меня: «Грязная туалетная бумага, какую иногда видишь возле туристских стоянок». Он был в восторге.

Около полуночи позвонил шериф округа Алджер и сообщил, что ни его люди, ни сотрудники ДПР, ни сотрудники службы охраны заповедника не видели Джо. Ничего другого мы и не ожидали, и Дик напомнил мне слова следопыта-чиппева, смысл которых сводился к тому, что если знающий человек захочет исчезнуть в наших краях, никому ничего не останется делать, кроме как ждать. Ждать и пить. Дергаться.

Я проснулся на рассвете, на кушетке Рэтбоунов, и Эдна уже жарила картошку с колбасой. Она из тех людей, которые свято верят, что «завтрак закладывает основу всего дня». Она также из тех женщин, которые чувствуют себя тем лучше, чем хуже вам. Она заглянула из кухни в гостиную через открытую двустворчатую дверь, весело взболтала остатки виски в бутылке, а потом принесла мне кружку кофе, торопливо выпив который я опять заснул. Я в очередной раз испытал беспокойство при мысли, что нахожу ее привлекательной в старом халате и с мокрыми после душа волосами.