Зверь Лютый. Книга 21. Понаехальцы (СИ)

Нонсенс! Парадокс! Во всём мире капитализм начинается с «производства средств потребления». С текстильных мануфактур — особенно.

Ткачи — долгое время главный и передовой отряд пролетариата!

С текстиля поднялись Фуггеры. Фламандские ткачи громили королевские французские армии. Они же вынесли на себе основную тяжесть почти столетней войны вокруг Нидерладской революции, бойню Тридцатилетней войны. Луддиты — ткачи. В основе Английской революции — огораживание, причина огораживания — труд ткачей. Даже первая прокламация «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» обращена к ткачам. За что Ленина в Сибирь сослали? — За требование оплаты «казового конца».

Так — везде. Но не у нас. У нас первые мануфактуры — 30-е годы 17 века, железоделательные. При Петре Великом построено 230 мануфактур. После его смерти осталось тридцать. Потому что нам — нафиг не нужны «средства потребления». Необходимое — сами сделаем. Из палочки, из верёвочки, соплёй прилепим… Купить-то — не на что.

«Нет хлеба. Понимаете ли вы это?».

Главный, часто — единственный платёжеспособный покупатель — власть. Властям простое полотно — мало нужно. И вот, в каждой крестьянской избе есть прялки, в каждой — ткацкий стан. Каждая крестьянская девушка на «Святой Руси» — сама ткёт себе приданое.

Коллегши! Попандопулопинки! Вы как? Челнок в руках летает? Маленький рушничок — работать от зари до зари, безостановочно, из руки в руку. Что «грудница» не только болезнь, а и брусок поперечный со стороны товарного навоя — в курсе?

Страшно становится, когда думаю о судьбе нормального менеджера из «офисного планктона» или сисьадмина оттуда же, ненароком сюда вляпнувшегося. Делать текстиль надо, а как? Половина слов — просто непонятна.

Челнок — это не баба с кравчучками, а приспособа деревянная. Летает от края до края станка. В зёве основы. Вот как основа зевнула, так она и полетела. Летает, понятно, не сама. Она ещё разных типов бывает.

Зачем у ткачихи колотушка? — Не, мух она полотенцем по глазам бьёт. Уток — не утка мужского пола, а ряд ниток поперёк. Батан — не от «ботаника», а подвешенная вертикальная рама. Она скрипит и качается.

«Я спросил электрика Петрова:

„Ты зачем надел на шею провод?'“

Ничего Петров не отвечает.

Только тихо ботами качает».

Не Петров, не электрик, без провода, поскрипывает. А так — похоже.

Нитченки работают своими галями и крепятся к ремизкам. Которыми раскрывают зёв.

Всё понятно?

Я когда услышал первый раз, что в ткацком стане есть бердо, то очень обрадовался. Послышалось — бедро. А я ж в бёдрах понимаю! Особенно — в женских. Увы. Не только буквы перепутал, но смысл другой. Хотя тоже — им бьют.

Фиг бы я чего в этом деле уелбантурил. Но в Паучьей веси ткацкие станы были. Потом Звяга в Пердуновке делал. Сперва — по образу и подобию. После — с модификациями.

На «Святой Руси» уже давно ушли от вертикального ткацкого станка. Но сколь много можно рацухернуть и в нынешнем! Тут, на ткацкой фабрике во Всеволжске, каждый стан был новый, на других непохожий.

У нас изначально было мало ниток, поэтому станы первоначально делались и работали… в познавательно-экспериментальных целях. Едва у одного стана загрузка приближалась к максимальной, как делали следующий — с очередной порцией рацухи.

Воспроизводить новгородские ткацкие станки для полушерстяных тканей на 4 нитки мы не стали — простейшее полотняное плетение, пара ремизок без фокусов. Но уже замена коромысел блоками существенно облегчило работу ткача и снизила число отказов.

Заплетать людям мозги — моё ремесло.

– А почему у нас две ремизки? Давай сделаем три. На одном коромысле.

– Как это?!

Показываю. Есть здесь такой приём, с асимметричным коромыслом, делают ткань с повышенной плотностью основы. Дальше — больше. Довели число ремизок до двенадцати. Монстр такой получился.

– А почему коромысла вдоль основы? А давай-ка построим их вдоль утка.

Подумали, сделали.

При изготовлении саржи 2/2, двухосновных тканей, 1-го и 2-го сортов полотняного переплетения для увеличения плотности ткани используются четыре ремизки, подвешенные на двух коромыслах. Каждая пара — к отдельной подножке.

Основная часть материи на «Святой Руси» имеет рисунок не вышитый, а изначальный, тканный. Уток в основу набивают, забивают, приколачивают. Не просто в основу, а конкретно в «опушку».

Так делают не только простые геометрические полосы — сложнейшие пейзажи с цветами и птицами. Вот этими ремизками да ещё доской-бральницей. Да не — «бранильницей», а — «бральницей»!

По сути — гобелен. Ещё чуток с бральницой поработать, ремизок и челноков добавить и… Рафаэль Санти. Папизма на Руси нету — обойдёмся.

Чтобы уток в ткани ложился ровнее, применяют гребень. Многие станки на Руси не имеют берд, прибивание утка — гребнем или колотушкой. Такой гребень найдут на Райковецком городище.

Это мы пропустили изначально: хотя гребённая архаика на «Святой Руси» повсеместно, но мои «пауки», в силу своей специализации, «почёсыванием» уже не занимаются. У них уже бердо в ходу.