Зверь лютый. Книга 24. Гоньба (СИ)

Большинство моих требушетов не сделало ни одного боевого выстрела. Их изготавливали, устанавливали, ухаживали. Обучали расчёты, проводили учебные стрельбы, без конца гоняли людей, тратили кучу сил и времени для поддержания в боеготовом состоянии… Не стреляли. Но — воевали. Как «Царь-пушка», у которой даже запальный канал не высверлен. Они приносили победу в самой главной войне — в войне за умы. Огромность этих машин, их нечеловеческая мощь действовала на души. Одних заставляла опасаться, вести себя… разумнее. Другим внушала веру в успешность, в силу Всеволжска. По сути, требушеты работали подобно выученикам Хотена — «сказочникам».

Сообщение о переходе Казанки под власть Воеводы Всеволжского вряд ли обрадовало эмира, но он сделал «хорошую мину» — выпорол кого-то из писарей, обласкал «догадливого» сотника. И загнал его в другую пограничную крепость.

Эмир выбирал лучшее в рамках доступного. Увидел опасность русского вторжения, захвата столицы — перенёс столицу в безопасное место. Для этого — нужны деньги. Восстанавливал дружину, «белых булгар». Нужны деньги. Усиливал единство населения путём ускоренной исламизации. Нужны деньги. Мои товары, точнее: налоги с покупателей этих товаров — давали ему доход. Моё продвижение по Волге — снижало опасность разбойных набегов племён. Утрата каких-то отдалённых форпостов в малонаселённых местностях давало скорее положительное сальдо за счёт экономии. Тем более, что основной поток «северных товаров» шёл восточнее: по Вятке, Каме.

Уже продажа товаров на Аиши дала оборот под полсотни тысяч гривен. Поставки по форвардам и торговля Николая в Булгарии — утроили эту сумму. Эмир получал налогами десятую часть, что давало весьма существенную добавку к бюджету. А поход Мусы в Саксин показал другой вариант. При котором эмир не получал ничего. Или — воевать.

Мои действия можно было трактовать и как враждебные, и как дружественные. Помимо тех, которые были, явно, в пользу эмира. Вроде разоблачения шихны и визиря.

Всеволжск был «личным проектом» эмира, он так решил. Признавать собственную ошибку — тяжело. Нужны однозначные факты. Таких — не было. Как не было и денег на новую войну. Пока.

Разгром сувашей вызвал в эмирате волну радости. Чиновники эмира стали вести себя более нагло, находили кучу причин, по которым туземцы должны были платить.

Те бабы и муллы, которых я не пустил во Всеволжск, отправились в Суваш. Раньше туземцы просто не пускали проповедников на порог. «Мы дружим с эмиром, но ваш Аллах нам не нужен». Теперь за плечом баба маячил чиновник с воинами. Их приходилось принимать как дорогих гостей. А жрали они — как не в себя. Старейшины вздыхали, но… кормили и платили.