Зверь лютый. Книга 24. Гоньба (СИ)

Два закона сталкиваются на «Святой Руси». Выражаются в «представлениях о допустимом», в претензиях и поползновениях князей, в словах и эмоциях, в союзах и изменах, в движениях дружин, в проливаемой крови, в кучах трупов на полях сражений, в сожжённых городах и разорённых селениях.

Закон?! — Выдумка! Маразм с фантомом! Никакой связи с реальностью, с материальным производством, с уровнем жизни.

Отнюдь.

Закон, пусть временами и коряво, выражает допустимые способы распределения материальных благ.

— Вот так — можно. Иное… — зарежу гада!

И «лествица», и «майорат» выросли из одного корня — из «корпус фратрум» (владение семьи) — обычного (семейного) права. Совместное владение всех мужчин и женщин конкретного семейства.

Монархическое государство — владение семьи. После смерти главы семейства, имущество (государство) должно делиться между детьми. Феодальная раздробленность — не досадный дефект в историческом процессе, а обязательный закон.

Альтернативный вариант последовательно реализовали, в чуть более поздние времена, пожалуй, только османы. По смерти очередного султана наследник убивал всех своих братьев.

С этого началась победа турок на Косовом поле. Младший сын султана Мурада, убитого Милошем Обиличем, Баязид, узнав о смерти отца, послал вестника к старшему брату Якубу, который ещё не знал о случившемся. Передал, что их отец отдал им новые приказы. Когда Якуб прибыл к Баязиду за свежими «ценными указаниями», он был задушен.

«Одын останусь! Совсэм одын!».

Владетельная семья — банка со скорпионами. Резать своих — свойство аристократов. Не в силу «душевной испорченности», а по очевидному материальному интересу. Объективный закон.

Простонародью свойственны более мягкие варианты.

«Один мельник, умирая, оставил трем своим сыновьям мельницу, осла да кота. Братья наследство сами поделили, в суд не пошли: жадные судьи последнее отберут. Старший получил мельницу, средний — осла, а самый младший — кота».

Все — живы. Хотя и не все сыты.

Это — продвинутый вариант: делёжка не поровну, а с учётом старшинства. И никаких споров — все согласны, всё — «по понятиям».

Энгельгард, во второй половине 19 века, эмоционально описывает обнищание русских крестьян при отделении сыновей. И призывает, по сути, к восстановлению родового строя, к «большой семье», к задруге. Архаические пережитки, сохранявшиеся в русской общине, преподносились социалистами его времени, как основа естественности «социалистического пути» в России.

Разнообразные «певцы России, которую мы потеряли», будучи антикоммунистами, не понимают, что воспевают общество, в котором большинство населения жило «по-социалистически». Следующий шаг в этом направлении «к истокам» — коммунизм. Такой… первобытно-общинный.

«Корпус фратрум» звучит в большевистской аграрной программе: «отнять и поделить».

«Вышли мы все из народа. Дети семьи трудовой». Каждому «детю» в «семье» — равную долю. Так — у большевиков, у народников, у Карла Великого, у Криве-Кривайто… Выражено ещё в раннем римском праве.

Франкское королевство имело ту же юридическую основу: поделить поровну между всеми сыновьями. Так же делится империя Карла Великого в Вердене между его внуками.

Сыновья Карла — не делили. У Карла Великого было штук двадцать детей от, примерно, восьми последовательных жён. Империю поделили между тремя сыновьями при жизни Карла. Но в последний момент двое померли. Остался один Людовик I Благочестивый, провозглашённый отцом соправителем («императором Запада»).

У франков и у славян — сходное родовое право. Франки начали чуть раньше. Сколько веков между крестившимся на Рождество 25 декабря 496 года Хлодвигом и Владимиром Крестителем? Хлодвиг делил земли именно так. «По-русски». А вот дальше у них, больно и нелинейно, происходит «переход к сеньёральной системе». Так же — Польша, Чехия и Моравия.

На Руси принцип общего семейного владения держится очень долго. У Дмитрия Донского делятся между сыновьями доходы от Москвы — совладение.

Дробление владений ведёт к обнищанию аристократии. Князья и бояре окрестьяниваются — потомки героя России князя Пожарского в 18 веке пашут землю. Но иного — не хотят. Попытки Петра Великого ввести в России майорат натыкаются на мощнейшее, временами — довольно изощрённое, сопротивление дворян. «Не по понятиям» — нарушение традиции.

«Русская Правда» и «Устав Церковный» почти не касаются вопросов наследования. Они оговаривают защиту имущественных прав приёмных («привенчаных») детей, передачу наследства незамужним дочерям боярским (что противоречит военной функции феодала). В остальном — по духовной (завещанию). Что означает, как правило — «всём сёстрам по серьгам».