Зверь лютый Книга 38 Ляхолетье

Поэтому такая длинная цепочка: от меня - Охриму, от Охрима - сигнальщику на ту сторону, от сигнальщика - пулемётчикам. А те сидят под помостом в своём чуланчике, смотрят в щёлочку, ждут сигнала. Хотя... у меня были сильные сомнения: парни молодые, заглядятся на представление...

Не загляделись. Вытянули подготовленную доску и занялись пулеметанием.

Диспозиция: в зале, который двор, около сотни шляхтичей. Почти все вскочили со своих мест и собрались перед сценой. Преимущественно - в середине. Плотной толпой рядов в 7-8. Пульки сбоку вылетают, ближних убивают. А дальше? - Человек, убитый или раненый, вовсе не исчезает. Даже не падает мгновенно. Валится на соседа, переживает и озвучивает ощущения нарушения собственной целостности...

Это к тому, что просто тра-та-та... не получится. Положил пяток-другой с краю - остановись, подожди. Эти упадут, следующих откроют. Я ребятам говорил. Горячка боя... Кабы опыта побольше - они бы всех шляхтичей положили, остальным и мараться не пришлось.

Если бы да кабы да во рту росли грибы....

Принцесса кинулась в лестнице, которая верхняя часть Красного крыльца, взбежала на галерею и бросилась в нашу сторону. С другой стороны там музыканты наяривают. В стиле танцуют - все!.

Несколько соискателей кинулось за ней следом, двое - на перехват.

Высота галереи - метр восемьдесят, сцены - метр двадцать, остаток, даже с перилами галереи, для физически здорового человека препятствием не является.

Принцесса в своём во всём сценическом, позвякивающем, болтающемся и колышущемся, а главное - в шлеме с конским хвостом, который постоянно падает на глаза, и в золотых босоножках на каблуке, в которых она может танцевать, но не бегать, выскакивает из-за поворота галереи, а тут - опаньки - её уже ждут. Два ценителя павлинов плотоядно осклабившись, растопыривают ручки загребущие. Между ею и мною.

-- Ложись!

Уже объяснял, что ни один благородный, просто воин - эту команду в средневековье исполнить не может. Она удел женщин и слуг. Которых порют на кобыле. Принцесса - женщина, её семь лет каждую неделю пороли. Делаем из дерьма конфетку - навык есть, падает на пол.

Одни из перехватчиков - вежливый человек - оборачивается ко мне, слегка кланяется и, весело улыбаясь, благодарит:

-- Дженькую бардзо.

И получает пулю из моей рукавницы в живот. Его напарник - в спину чуть выше поясницы. Его швыряет вперёд, прямо на лежащую ничком, прижимающуюся к доскам пола, принцессу. Она вопит, но это неважно: открылся сектор обстрела. И я, несколько суетливо от наблюдаемого и переживаемого, с двух рук пукаю в сторону её преследователей, которые как раз выскочили из-за поворота галереи. Их отбрасывает к дальней стенке, а я никак не могу остановится.

Подбегаю к бутерброду, стаскиваю перехватчика.

Не стаскивается. Вцепился намертво в цепь вертикального кольца. Бью его по руке, по голове, по рёбрам... не, это уже судорога. Где-то у меня... вечно в карманах всякий хлам... будто кто нарочно подсыпает... ага, ключик.

Через звено цепи вертикального кольца продевается сзади ошейник. Точка, где конструкция разбирается без слесарного инструмента. Отстегнул. Ну вот, другое дело: цепь можно продёрнуть через зажатый кулак орнитофила.

-- Живая?

Лица под маской не видать, но, судя по мгновенно начавшемуся рёву, натурально: полногласному рёву обиженного испуганного ребёнка, кинувшегося мне на грудь - жива. Эт хорошо: рёв в голос - уже откат. Требует дыхания полной грудью, нет зажима. Во, сейчас опять начнёт по мне карабкаться, как карабкалась в подклети покойного ныне смоленского тысяцкого.

Внезапно тишина. Барабаны замолчали. Флейта разок свистнула.

Чего там? Музыкантов прирезали? Или они сами догадались? И в наступившей тишине я слышу прекращение характерного негромкого ритмического звука. В этом мире очень немного людей, кто может услышать и, главное, понять этот звук. А вот я, со своей идиотской манерой ходить по Святой Руси с пулемётом, но без пулемётчика, могу: пулемёт замолчал.

Музыки нет, танцовщица убежала. Даже пулемёт выдохся. Тогда переходим к следующему этапу наших посиделок:

-- Охрим! Всем! Бой!

Охрим свистит атаку, и из нескольких, прежде закрытых помещений первого и второго этажа, выскакивают мои воины. По второму - стрелки, по первому - мечники.

Немного. Нет и полной турмы.

У меня мало людей. Достаточно обученных, достаточно надёжных для тайных операций. Парни чуть ли не с полудня сидели в засаде, слушали. Как за стенкой пили-ели-веселились. Песни, там, пляски. А им:

Ни слова, о друг мой, ни вздоха...

Мы будем с тобой молчаливы....

Русская лирика 19 в. очень способствует развитию военно-тактических навыков. Где вы ещё найдёте столь ёмкое руководство по поведению в засаде?

Пулемёт отработал - можно своих выпускать. Сейчас они придурков дорежут: осталось десяток на ногах, десяток за столами мордой в салате, вдвое - шевелятся на земле.

Хорошо, что банкет. Гости были допущены к столу, как и принято в этих местах-временах, без длинно-клинкового и без броней. Как берендеи у Остомысла.

-- Испугалась?

-- А-ы-д-д... у-у-ы-ы...