Зверь поневоле

До ушей донесся радостный гул. Свернув за избу батюшки на пустырь, она остановилась, нахмурившись: люд столпился, кричал наперебой, кто смеялся, кто улюлюкал. Шелли нырнула в толпу, протиснувшись меж плотно стоящим народом, вывалилась в центр. Глаза расширились, под ребрами затрепетало, горло пересохло. Изо рта вырвался вздох облегчения, она по-детски взвизгнула, кинувшись к долговязой мужской фигуре.

Вернулся! Он вернулся.

– Ричи! – девичьи руки сомкнулись на его животе, лоб прижался к широкой спине, она ощутила, как сердце, готовое пробить грудину, тарабанило в висках. – Живой! Ты живой! Светило небесное, вернулся!

Ей хотелось плакать, смеяться и снова плакать. Восторг неописуемый отразился в девичьем взгляде, когда он обернулся, тепло улыбнувшись, кивнул.

– Рад видеть тебя в добром здравии, Шелли.

Грязь и пыль укрыли его с носа башмаков до макушки, а на гладком лице отросла колючая щетина, щеки осунулись, длинные темные волосы слиплись, утратили блеск, однако изменения не коснулись глаз, те, насмешливо сощуренные, сияли как прежде.

Ричи отстранился, внимательно осмотрев её со стороны, фыркнул:

– Смотрю, моя невеста верна своим привычкам.

Шелли потупилась на миг, вспоминая о своем виде: растрепанная коса, местами мокрый подол с пятнами. Стало не по себе. Однако ж он будто хорош собою! Сам сейчас бродягу без роду и племени напоминает и ещё что-то ей говорит.

– Слово доброе сказал бы, сколько меня не видел, – вскинулась упрямо в попытке казаться выше. Однако сколь ни старайся, росточком она едва ли доходила ему до груди.

Сбоку раздались тяжелые шаги, толпа расступилась. Шелли обернулась, уже зная, кого там увидит. Батюшка потер бороду, смерил её недовольным взглядом и, пройдя мимо, опустил ладонь на плечо Ричи.

– С возвращением, – одобрительные хлопки вселили в жениха уверенность, то читалось в приподнятых уголках губ, прямой осанке и вздернутом подбородке.

– Приветствую, глава.

– Стоят ли руины столицы? Удача сопутствовала ль тебе?

– Стоят, стоят, с места не двинулись. Госпожа-удача помогла добраться и воротиться обратно к родному дому.

– Хорошо, коли так, – батюшка повернул голову вбок и, оценив внешний вид юноши, прикрыл веки. – Тебе нужно искупаться. Ступай. Жду к ужину. Устроим пир.

Ричи склонился, соглашаясь, и, выпрямившись, развернулся на пятках и двинулся прочь. Шелли взглядом проводила его спину, пока та не скрылась из виду вовсе.

Хотелось много чего выведать, разузнать: про город проклятый, приключения, опасности, ночевки под открытым небом. Но это неважно, подождет. Все подождет. Он вернулся!

– Дорогая дочь, – батюшка нахмурился, подмечая детали, но промолчал, видимо, рассудив, что толку от ругани будет мало. – Ожидаю, что ты к нам присоединишься.

– Следую вашей воле, – Шелли, подобно Ричи, согнулась в поклоне пред ним, силясь скрыть широкую улыбку.

Батюшка, кашлянув в густую черную бороду с укрывшей её редкой сединой, махнул рукой.

– Поди собирайся, тебе тоже следует… привести себя в порядок.

Шелли часто-часто закивала, подскочила на месте и рванула к избе Миры, пытаясь унять ощущение бешеного восторга, захватившего её в свои крепкие тиски. Подруга наверняка еще ничего не знала – не ведала. Ох она одуреет!

Глава 4

Рошель

Ловкие пальцы Альмы в последний раз коснулись каштановых волос. Грузная женщина в летах отошла, оглядывая проделанную работу. Шелли неловко поднялась, ощущая себя некомфортно: тяжелые юбки струились аж до пола, а затянутая сверх меры блуза плотно сжимала удавкой горло. Честное слово, коль хотели её задушить – могли б на виселицу отправить, там муки хотя б коротки. А ей в этом наряде весь вечер провести предстоит.

Шелли с сожалением покосилась на ворох привычно легких платьев, юбок и рубах. В лесах многослойные одежды неуместны. Конечно, возникала ранее коварная мысль стащить штаны у соседских юнцов, но если батюшка заметит, гневаться изволит тотчас. Она хихикнула, представив отцовское лицо при виде такой картины.

– Ах! Красота. Диво дивное, не наглядеться! – довольно кивнула сама себе Альма, изучая проделанную работу. Плотный седой пучок на её голове качнулся. – Не невеста, а загляденье! – она легко шлепнула её по лопаткам. – Ступай, жених-то заждался поди.

Красота-то, может, и красота, но неудобно ведь! Ругаться со старушкой Шелли не решилась. Обыкновенно Альма с ней мила, но стоит проявить норов, быстро дурь из головы выбьет.

Солнце уже опускалось, а, значит, до заката у них всего ничего, пляски, радость от возвращения вскоре окончатся, настанет очередная ночь полная страхов. Времени слишком мало, чтобы тратить его на бесполезные споры.

Шелли благодарно улыбнулась и скрылась за дверьми.