Зверь, шкатулка и немного колдовства

— Сейчас… Только налюбуюсь… — благоговейно прошептал он. — Вы только посмотрите на эту работу! Черное дерево, резные пластинки — это кость, наверное, слоновая. А вот эта чеканка! Это же сделано минимум века три назад! Тогда использовали такую технику! Видите, как вот тут закруглено, это характерно для мастеров того времени. Однако такой рисунок по кости говорит о более поздних веках… Странно. Или они появились раньше, или это подделка, или создано в переходный период. Похоже, она еще и с каким-то секретом, вот тут явно механизм запрятан, — Златко постучал по правому боку шкатулки, — Я не могу поверить, что кто-то просто прислал мне такую вещь! Во-первых, она очень дорогая. Во-вторых, ну разве так можно обращаться с таким сокровищем?! Она должна лежать в тайном месте, в лавочке антиквара, и показывать ее можно только проверенным ценителям. Или стоять в будуаре на туалетном столике у знатной дамы… прекрасной гордой аристократки. О боги, нет, тут еще и рисунок черным лаком! Просто на черном дереве, которое тоже обработано лаком, но другим, потому не сразу заметно. О, я сейчас…

— Вырубите его кто-нибудь, — простонала Дэй. — Если он начал нести этот культурологический бред, его же иначе не остановишь!

— Сейчас… — Грым напоказ занес руку над головой приятеля.

— Да ну вас, — обиделся Синекрылый. Поймал сочувственные взгляды остальных друзей и махнул рукой, — В общем, я хотел сказать, что это очень дорогая вещь, не понимаю, кто и откуда…

— Может, и правда открыть да посмотреть, наверняка письмо внутри, — перебила его нетерпеливая Дэй.

Во взгляде Синекрылого отразилась вся мировая скорбь. Не мог он вот так сразу отказаться от тайны, от наслаждения погадать, что же это, зачем и от кого, равно как и от возможности самому логически прийти к единственно верному выводу. Однако, имея таких нетерпеливых друзей, Златко рисковал тем, что у него вообще отберут предмет его уже вспыхнувшего обожания и откроют сами. А ведь без боя Бэррин подобного не позволит, завяжется драка, и шкатулка может пострадать. Нет, он не мог такого допустить. Значит, оставалось только пойти на поводу у нетерпеливого большинства. Златко еще раз душераздирающе вздохнул и осторожно приподнял крышку подарка.

Ничего не произошло. Ни магии, ни каких-нибудь неожиданностей… Внутри шкатулка была справа обшита красным бархатом, а слева, в углублении, — то же черное дерево и узоры черным же лаком. И никакого письма.

— Не понял… — удивился Грым.

— А где послание от отправителя? — даже обиделась Ива.

— И почему вот тут нет места для украшений? — возмутилась гаргулья. — Оно должно быть. Иначе зачем?

— Наверное, тут находится тот самый механизм, про который говорил Златко, — мягко напомнил Калли. Его синие глаза тоже заинтересованно посверкивали.

— Да-да, точно! — оживилась травница. — Интересно, что это за механизм? Его, наверное, гномы сделали, да? Они любят всякие механизмы. А люди три века назад уже делали механизмы? У нас в деревне никто их даже и не видел, я вовсе не уверена, что там не считают такие штучки магией, а то и злым колдовством, но наша глухомань — не показатель. Златко, а как узнать, что за механизм? Я читала, якобы в таких вот штучках может быть спрятана музыка… То есть, ну, они музыку издают.

— Ива, заткнись, — поморщилась разошедшаяся гаргулья. — Почему ты иногда становишься настолько девушкой?

— А почему ты всегда настолько не девушка? — тут же отреагировала уязвленная в лучших чувствах травница.

— Вы еще подеритесь, — буркнул тролль. Притом что он сам не любил глупышек, но, во-первых, Ива ею не являлась, а во-вторых, беззаботное девичье щебетание его слуху было куда приятней, чем постоянное недовольство Дэй. Остальные парни были солидарны с ним. Равно как и улыбку почитали во много раз предпочтительнее хмурой рожи, — Златко, а все же что за механизм?

— Да я вот ищу, как его запустить, — Синекрылый рассматривал шкатулку изнутри. — Должно быть что-то вроде рычажка.

Все пятеро молодых людей одновременно постарались заглянуть внутрь предмета обсуждения и неизбежно столкнулись головами, после чего начали тереть лбы и выяснять, кто виноват. Кроме Златко, у него было занятие поинтересней. Сейчас от шкатулки его могла оторвать только боевая магия.

Друзья препирались уже минут десять, когда наконец раздалось радостное:

— Вот он!

— Кто?

— Рычажок!

Споры мгновенно прекратились, и друзья вновь сгрудились возле шкатулки. Даже Щапа сунул свою мордочку.