Зверь, шкатулка и немного колдовства

Но сколько ни искал Златко, ему никак не удавалось понять, где находится потайной ящичек. А решение было так близко… Но для него требовалось совсем другое мышление.

Наконец Бэррин отступил. Эта тайна сегодня не хотела ему открываться. Юноша остался очень недоволен, а еще ему казалось, что, если бы рядом были друзья, они имеете непременно нашли отгадку. Это злило и расстра-11 вало одновременно. С одной стороны, он бесился, что без них ничего не может сделать, — и когда они только успели настолько проникнуть в его жизнь, его мышление?! С другой — снова и снова вставал вопрос: почему же они сейчас не рядом?

Так, в расстроенных чувствах, Златко и заснул. И сны ему снились дивные. В них было много серого и темного, манящего и щемящего, какой-то странной одинокой тоски, будто ветер внезапно подумал о зиме и мазнул по коже холодом. В этом сне плыл корабль, море штормило, вздымались водяные валы, потом на месте моря появлялась земля, на которой шла битва, гремели взрывы боевой магии, но не они были главными в этой какофонии красок, звуков и чувств. Все мысли занимала пара листьев, которая кружилась совсем рядом и почти закрывала собой обзор. Два кленовых еще совсем зеленых листа… Что им не сиделось на ветке? Подчиняясь невидимому властителю, повелителю туч и облаков, они вертелись в воздухе, близко-близко друг к другу, но почти не соприкасаясь. И звучала в этом сне все та же простая мелодия, словно направляя этот танец. Краски вокруг пары листьев сгущались все сильнее, появлялась странная щемящая боль в сердце, а на заднем фоне все громче взрывались огненные шары и раздавались крики боли и страха. Что-то происходило там, что-то очень важное. Но увидеть полную картину не представ-мялось возможным. Лишь по обрывкам звуков и краям изображения можно было составить картину. Но Златко никак не удавалось сосредоточиться. Тем более что он начал ощущать еще и чье-то присутствие, чем дальше, тем больше. Будто кто-то вошел в его сны и теперь наблюдал за ним, за его душой и чувствами. Он словно ждал. То ли его, Бэррина, реакции, то ли шанса поучаствовать более активно. Синекрылому стало безумно интересно понять, кто это такой, что за существо. Но гюче-му-то он останавливался. Некая преграда возникала в голове, более всего напоминая неосознанные предостерегающие ощущения, которые не столько удерживали, сколько не позволяли получать наслаждение.

В какой-то момент Златко уже решил отвергнуть их и потянуться к тому неизвестному, темной тенью присутствовавшему в его сне. Но потом что-то случилось, и краски вокруг закружились в какой-то безумной воронке, да и сам парень почувствовал, что его затягивает в образовавшийся вдруг под ним омут. Вот он уже куда-то летит. Даже, кажется, кричит, его кто-то зовет…] Или все же это чудится?

— Златко! Златко, да проснись же!

— Синекрылый, хорош пугать! Просыпайся уже!

Голоса друзей наконец-то пробились к сознанию.

Бэррин подскочил как ужаленный. Пробуждение походило на всплытие из глубины. Там было темно и так странно, что привычный мир на миг показался чуждым и изменившимся. Парень некоторое время моргал, пытаясь прийти в себя. Не сразу понял, что Грым продолжает держать его за плечо, а Калли уже приготовился колдовать. С некоторых пор эльф слишком серьезно относился к снам. Они не раз приносили им дурное. А порой и снами вовсе не были. Светлый готов был стоять на страже, защищая мир и своих друзей от всего, что привычно называют Тьмой и Хаосом. Темными силами, которых до одури боится Ива и, похоже, заразила своим страхом их непоколебимого эльфа. Златко безошибочно узнал синевато-золотые искорки на руках друга, которые появлялись каждый раз, когда тот призывал магию своего направления. Синекрылый молча отвел ладони друга, взглядом убеждая, что с ним все в порядке и помощи не надо. Глаза Калли сверкали беспокойством.

— Что случилось? — хрипло со сна спросил Златко.

Друзья непонимающе уставились на него.

— А ты не слышал? В смысле не понял? — осторожно уточнил Светлый.

— Ну-у-у… — протянул Златко, подозревая, что сейчас запросто может ляпнуть какую-нибудь глупость, — что-то да понимаю. Но хочу услышать вашу версию.

Эльф и тролль переглянулись.

— Был звук, — начал пояснять Грым, сейчас слишком осторожный в словах, что было на него совсем не похоже, — жутковатый и явно не нормальный. Будто гул, эхо криков, словами не опишешь.

— А ты пел, — тихо добавил Калли.

— Что?! — Златко совсем неаристократически уставился на приятеля.

Тот предпочел понять вопрос буквально.

— Ты напевал эту мелодию. Из шкатулки. И она… она была открыта. А еще эта парочка — фигурки — танцевали…

— Только я что-то не помню, была ли музыка, — задумчиво заметил тролль.

Калли моргнул и произнес со слегка расширившимися глазами:

— И я… не помню… не могу сказать, была ли она…

Все трое, как по команде, перевели взгляд на коробку из черного дерева. В свете последних событий выглядела она жутковато.

— Я не слышу никакого… гула, — заметил Бэррин, поняв, что, в чем бы ни была замешана эта шкатулка, сейчас никаких загадок она преподносить не собирается.