Зверь (СИ)

Эймар приблизился, медленно поворачивая меч и касаясь шеи, но не раня ее. Он улыбался так же зловеще, как делал это их отец. Он оказался совсем рядом, внимательно посмотрел Эеншарду в глаза, и только потом заговорил:

- Артаса убил не я, хотя, конечно, я приложил к этому руку. Его убил Эраст!

Губы Эеншарда дрогнули, и это развеселило наследника еще больше.

- Я пообещал ему, что позволю править захваченным Фретом, если он убьет Артаса, и этот мальчишка поверил, а потом подкупленный врач отрезал ему ногу вместо того, чтобы ее лечить, сделав все так, чтобы никто не сомневался в правильности его решения. Оставалось только шепнуть отцу на ухо пару слов, и Шардар прирезал его как щенка, а я просто убрал исполнителя грязной работы. Злишься? Злись, ты должен сейчас злиться, только не двигайся, а то рука моя может дрогнуть.

Он усмехнулся, резко дергая рукав на рубашке Эеншарда. Шов тут же разошелся, и рукав просто съехал на пол. Третий принц смотрел на брата. Он упустил момент, когда можно было сопротивляться, и теперь любое его движение привело бы меч в движение, и никакой опыт его не спасет. Успокаивало только одно: его не убили сразу, а значит, возможно, и не убьют.

- Мне не нужны умные, - прошептал Эймар, доставая левой свободной рукой кинжал, висевший на поясе за его спиной. – Мне нужны простаки, вроде тебя и Эрта, только покорные простаки. Мне, кажется, я уже говорил тебе, что ты должен вести себя тихо? Нет? Значит, говорю это теперь.

Он подставил резное лезвие к обнаженному бицепсу на руке брата и быстро вогнал его в тело. Эеншард перестал дышать, подавляя стон. Жилы на его шее и плечах вздулись, но он не шевельнулся, глядя на улыбающегося наследника. Это было хуже кнута. Боль была до тошноты невыносимой, а Эймар, повернув лезвие в ране, резко вырвал его, заставляя зубья буквально разрывать мышцу и кожу.

Меч отступил, оставляя на коже, прямо под кадыком неглубокий порез.

Эеншард пошатнулся, спешно закрывая глубокую рваную рану.

- На колени! – приказал наследник, смеясь.

Третий принц только теперь вздохнул, с ужасом понимая, что едва может стоять на ногах. Он не склонил колен, а просто рухнул, упираясь раненой рукой в пол. Его мутило. Голова странным образом кружилась, а Эймар невозмутимо подставил ему свою руку.

- Целуй руку своего господина, шакал, и клянись быть послушной собачкой, тогда я дам тебе противоядие, - сказал он.

Эеншард смотрел на эту руку. Она уже двоилась в его глазах. Ему хотелось сказать, что он последний глупец, что он не мог так глупо попасться - опять.

- Я жду, - напомнил ему насмешливый голос.

Эеншард невольно вспомнил Шардара, который так же в 15 лет стоял на коленях и целовал руку наследника. Тот был уже взрослым, и считалось, что мог воспитывать младших. Шардар казался покорным и послушным, но как только наследник ушел, он драматично схватился за голову и заявил:

- Все, отныне я покорен и воспитан. О, великий Бог Войны, как я буду с этим жить?!

Тогда они оба расхохотались. Эеншард, перепуганный тогда, тоже смеялся, нервно вздрагивая. Теперь же он внезапно понял, что все это не значит ничего, просто тешит самолюбие наследника, и потому коротко коснулся губами смуглой руки.

- А теперь клянись служить мне!

- Клянусь, мой Господин.

Эеншард даже удивился тому, как странно и отчужденно прозвучал его голос. Так же отстраненно он видел, как Эймар отступил куда-то, а потом бросил ему на колени маленький флакон.

- Пей и помни, что в следующий раз я отрежу тебе руку, ясно?

- Ясно.

- А теперь убрался отсюда!

Эеншард попытался встать, но не смог, поспешно вспоминая про флакон, он вскрыл его и быстро опустошил,  и только затем с трудом поднялся на ноги.

Наследник открыл ему потайной ход в темный лабиринт коридоров, однозначно давая понять, что в таком виде ему стоит исчезнуть не под взглядами слуг. С его стороны это было подобно заботе.

Вот только в темноте, сделав пару шагов, Эеншард прислонился виском к холодной стене и тихо сполз на пол.

Артаса убил Эраст. Эраста Шадиф. Шадифа тоже непременно кто-то убьет. Думая об этом, он закрыл глаза, тихо теряя связь с реальностью.

18

Три дня до церемонии были тяжелыми, особенно для Улии, которой пришлось заботиться о двух принцах одновременно.

Рана Эеншарда не заживала и сочилась мутной зловонной жижей, потому Шанрех так ее и не зашил, а теперь бледный Эеншард, тяжело дыша, стоял у окна и наблюдал, как Улия перевязывала Кранта. Несмотря на лечение, у мальчика все равно был жар.

Эеншард в очередной раз тяжело вздохнул и спросил:

- Ты уверен?

Крант не произнес ни слова, а только кивнул.

Третий принц не знал, правильно ли давать мальчишке выбор, но в очередной раз убеждал себя, что в вопросах чести даже ребенок имеет право выбирать.