Зверь (СИ)

— Врачи сказали, если б сердце не было молодым и здоровым, то Миха не выжил, — покачала головой подруга, и подняла глаза на меня. — Дурак он, Маша, абсолютный дурак.

— Знаю, — кивнула я и, мрачно пялясь в стену за спиной Юли, призналась: — Мне довелось провести ночь в квартире его дружка. Они там все наркоманы.

— Так ты тогда все-таки поехала?

— Конечно, — моргнула я и непонимающе уставилась на подругу. — А как иначе? Бросить его нужно было, что ли?

Юля поджала губы.

— Нет, но теперь эти придурки могут и к тебе пристать.

— Знаешь… — задумалась я. — А ведь Фил, тот парень из квартиры, на героинщика-то и не тянет, — подруга цокнула. — Нет, серьезно, возможно, они там не все балуются этой дрянью.

— Эх… главное, чтобы Миха выкарабкался.

— Не сможет, — тихо ответила я и перевела взор на свою чашку. — От героина не лечатся. Это навсегда.

Юля удивленно фыркнула:

— Откуда ты знаешь? Многие артисты «спрыгнули» с иглы.

Я кивнула.

— Верно. Однако никто не смог избавиться от зависимости. Всю жизнь ты будешь маяться с этим зудящим внутри чувством. Да почитай, Юль, признания наркоманов…

— Назови хотя бы одного, который рассказывает об этом честно, — заупрямилась подруга.

Цокнув, я выдала:

— Да те же старые интервью Глеба Самойлова. Увидишь, он говорит любопытные вещи. И, кстати, — проговорила, уже поднимаясь из-за стола вслед за Юлей. — Согласна с ним, что стоит прочесть учение Карлоса Кастанеды. Это действительно того стоит.

— Ладно, умник, прочту, — хохотнула подруга, надевая куртку. — Давай по домам. Увидимся вечером. Затусим где-нибудь, окей?

— Без проблем. Если температура, конечно, не подскочит.

— Выздоравливай, — Юлька чмокнула меня в щеку и упорхнула, попутно доставая из кармана зазвонивший мобильный. Наверняка это Костя ее разыскивает.

Я дошла до метро и, погрузившись в свои размышления, спустилась в подземку. Потопталась там недолго, вскоре раздался гул и фары прорезали темный тоннель. Пропустив вывалившуюся из вагона толпу, я вошла внутрь и предпочла встать чуть в стороне от дверей.

Покачиваясь, невольно скользнула равнодушным взором по лицам пассажиров и тут заметила его. Темная фигура, облаченная в косуху, немного взъерошенные каштановые волосы и угрюмый профиль. Фил стоял в другом конце вагона и, кажется, не заметил меня.

Странным образом разволновавшись, я отвернулась и уставилась на свое отражение в окне. Потом глубоко вздохнула и снова повернула голову вправо.

Мать твою! Как всегда!

Конечно Вадим посмотрел ровно на меня, а как иначе? Я прямо подпрыгнула. Даже на таком расстоянии его черные глаза буквально прибивали к месту.

Черт знает, сколько времени это длилось, но, когда Филатов двинулся в мою сторону, я резко отвернулась, жутко испугавшись.

Ну что за безумие? С чего бояться-то…

Ага, с чего. Было с чего. Одна ночь в квартире этого ненормального перевернула все мое представление о парнях.

Я увидела его отражение. Вадим встал позади меня, держась за поручень и буквально нависая надо мной. Его расстегнутая куртка цеплялась зубчиками молнии за ткань моей парки. Это начинало бесить. Зачем так прижиматься-то?

— Привет, Мария, — произнес Фил, встречаясь со мной взглядом в отражении. — Опять ты.

Зачем он это сказал? И так очевидно же…

— Да. Привет.

— Хорошо пахнешь.

Черт.

— Ты тоже.

И это было правдой. На сей раз никаких медикаментозных ароматов. Только терпкий запах с нотками древесины и едва уловимый табачный. Всегда нравилось, когда у курящего мужчины парфюм смешивается с сигаретами. Аромат выходит — что надо.

— Слышал, Миха доигрался.

Вот тут меня передернуло. Я резко обернулась и, задрав голову, прошипела почему-то показавшемуся мне красивым Филу:

— Доволен, да? Из-за тебя ведь доигрался.

Шоколадные и такие же горькие глаза скользили по моему лицу, словно изучая. Внутри них плескалось нечто странное, то, чего объяснить я никак не могла. Но это нечто смущало меня, пугало и притягивало одновременно. Вполне понятно, женщину всегда привлекает загадка. Вот у Вадима она и была. В самой глубине его обволакивающего, пронизывающего до костей взгляда. Легкая щетина подчеркивала верхнюю губу, чуть более пухлую, чем нижняя. Брови. Отдельная история: обзавидоваться можно их выразительности. Зато синяки под глазами никуда не ушли, а, напротив, стали заметнее и подчеркнули проницательность немного усталого взора. Вообще… я чувствовала в груди что-то крайне странное. Мне будто бы и неприятен был этот человек, но в то же время он интриговал. Люди, в глазах которых происходит бесконечный спор с самим собой, плещутся противоречия, всегда притягательны для других. То есть это как тайна, которую хочется раскрыть.

Родственная душа? Что за бред? Знаем друг друга всего ничего, а я тут уже…

Но ведь не напрасно именно так реагирую.

— Моей вины в зависимости Михи нет. Он сам выбрал свой путь, — проговорил Вадим холодно и глядя на меня немного надменно.

— Судя по тому, что я увидела в твоей квартире…

— А ты всегда судишь по первому впечатлению? Смотришь на обложку? — наклонил немного голову, теперь буравя меня тяжелым взором исподлобья.

Глубоко вдохнула и резко выдохнула.