Зверь в каждом из нас

– Нет. И не узнают. Я очень не люблю, Лоренцо, когда меня, вежливо улыбаясь, используют. Как презерватив. Вот пусть Варга и попробует сдержать всю остальную Землю. Но без моей помощи.

Лоренцо с сомнением покачал головой:

– А ведь будет драка… Та еще. Варга очень на нас рассчитывал.

– Знаешь, – с горечью в голосе произнес Расмус. – Да, конечно, будет драка. Но я не хочу больше в это встревать. Они называют нас волками, Лоренцо. Может быть, может быть. Мы умеем убивать. Если надо. Но мы убиваем врагов. А они – самих себя. Они не волки, Лоренцо, конечно же нет. Псы. Бешеные псы, не более. Так пусть же грызут друг другу глотки, если это они называют «борьбой с волчьим геном». Я не генетик, Лоренцо. Но мне кажется, что волчий ген мало удалить из ДНК. Сначала его нужно вытравить из песьих душ. А вот этого на Земле как раз и не произошло. И еще мне кажется, что пока Земля не содрогнется от пролитой крови, никто и ничем не сможет ей помочь. Ни мы, ни они сами. Такие дела, Лоренцо. Как там, кстати, трансфер?

– Девяносто восемь и три.

– Хорошо. Должны успеть.

Через четверть часа подтянулись волки с базы «Чирс». Индикатор трансфера вплотную подошел к отметке «Девяносто восемь с половиной». Командиры подразделений один за другим докладывали Расмусу о готовности к эвакуации.

Потом пришел спецназовец Кэп.

– Босс, – сообщил он. – Нет Ядвиги. И этого вашего… консультанта. Последний раз Ядвигу видели здесь, на Хендываре, днем. На территорию базы они не возвращались.

Расмус долго смотрел на Кэпа. Долго и молча. И пытался понять – что это значит.

* * *

Говорят, для влюбленных время течет иначе.

Чушь, конечно. Дело не во времени, а в том, что влюбленным гораздо больше нужно успеть.

Но так или иначе, а Арчи толком не успел заметить, как навалилась душная летняя ночь. Теперь в ущелье заглядывали звезды; где-то выше по склону заунывно хныкал шакал. Озерцо шептало совсем рядом что-то свое, потаенное. И тихо пел огонек костра.

Впрочем, нет, костром это было трудно назвать. Никаких дров, никакого хвороста – найдешь разве в здешних предгорьях пищу для костра? Просто пылает на плоском камне таблетка сухого топлива, источая тонкий своеобразный запах. Но некая малообъяснимая первобытная потребность в открытом огне заставила зажечь эту таблетку, одну из пяти. Не ради тепла – туркменской ночью мог замерзнуть только больной, а они были здоровы. Не ради света – к чему им свет, влюбленным, каждый из которых, к тому же, видит в темноте немногим хуже диких псов-предков?

Полночь давно минула, а они сидели, обнявшись, и глядели на трепетный огонек. Ядвига прижималась щекой к боку Арчи. Рука Арчи легонько гладила плечо Ядвиги.

Они большею частью молчали, лишь изредка перешептываясь. Ни о чем.

А время все равно мчалось, словно угорелое, заставляя стрелки часов вращаться с непостижимой уму быстротой.

– Славное озерцо, правда? – спросила Ядвига, в очередной раз прерывая молчание.

– Ага, – согласился Арчи. – Я и не знал что в горах такие бывают.

– Его, наверное, ключ подпитывает. Иначе высохло бы. И холодное какое!

– Ага, – Арчи почему-то трудно было блистать разнообразием ответов. Мысли разъезжались, как лапы только что научившегося ходить щена.

– И названия у него нет, я спрашивала.

– Надо наречь его твоим именем, – предложил Арчи, надеясь, что не сморозил никакой глупости.

Ядвига прижалась к нему крепче.

– Спасибо, конечно… Только у меня имя для этого неподходящее.

Арчи не нашелся что ответить. Поэтому несколько минут они снова молчали.

– Нас не хватятся? – спросил Арчи потом.

– Не должны, – Ядвига едва заметно пожала плечами и с женской непосредственностью разом перескочила на другую тему: – Спасибо тебе.

– А? – только и смог ответить Арчи.

– Я не о том, – тем не менее поняла Ядвига. – Спасибо, что перестал хвататься за игломет. За доверие, что ли…

Арчи промолчал. Ему не хотелось думать об этом.

– Ты ж последние дни был как локомотив на рабочем ходу, – тихонько продолжала Ядвига. – Хоть бы раз улыбнулся. Только по сторонам зырк-зырк… А от мыслей, слепому видно, голова плавится…

«Вот так вот, значит, – уныло подумал Арчи. – Горе-агент ты, де Шертарини. Халтурщик. Ламер.»

– Мне вообще-то все равно кто ты, – Ядвига вдруг отстранилась и внимательно поглядела на него; огонек на миг отразился у нее в глазах. – Будем считать, что погранец. Да только ведь видно, что между теми сопляками из алзамайского леса и тобой пропасть, глубиной больше жизни.

«Черт! – подумал Арчи. – А может ее просто попросить? Отпусти, мол, сердешная, очень надо… Вдруг и правда отпустит?»

Неизвестно, осмелился бы Арчи на это. И неизвестно, как повела бы себя Ядвига. Именно в этот момент рядом с грядой что-то огромное и округлое вдруг взмыло над горами, заслоняя звезды, а затем стремительно вознеслось к этим самым звездам. А минутой позже – вознеслось второе. И все это почти бесшумно.

В ущелье ворвалась волна прогретого за день воздуха; заплясал огонек на таблетке, заволновалась вода в безымянном озерце, так и не нареченном именем волчицы.

– Черт! – Ядвига вскочила.