Зверь в тени

– Нет, я не подбираю за другими объедки. У тебя неверные сведения. – Откусив от бутерброда, Эд причмокнул губами.

Я перебрала в памяти все события прошедшей недели. Да, на вечеринке в каменоломне Бренда была с Рикки, но, по-моему, Морин было наплевать на это. Она порвала с Рикки, если вообще начинала с ним отношения.

– Похоже, это у тебя что-то со слухом.

Эд резко повернул ко мне побагровевшее лицо:

– Что ты мне только что сказала?

– Я… ничего. Не загоняйся. Я просто расстроена. Моя подруга умерла.

Несколько секунд Эд буравил меня колючим взглядом.

– Лучше не заводи меня, – процедил наконец он.

И выбросил в окошко пассажирского сиденья наполовину съеденный бутерброд; он шмякнулся у моих ног и раскрошился на части. Я уставилась на расползавшийся по асфальту майонез. Но трескучий звук заставил меня поднять взгляд. Зажав в руке пузырек с анальгетиком, Эд отправил несколько белых таблеток в рот.

– У тебя в пакете, случаем, не лежит газировка «Ройял Краун»? – спросил он, мучая таблетки во рту.

Я потрясла головой.

– Черт, непруха. – Эд разгрыз и проглотил таблетки. – А знаешь, почему я тебя тормознул? Решил спросить: не желаешь сходить на двойное свидание?

– С кем? – откинула я голову назад.

Эд расхохотался, да так сильно, что на его глазах проступили слезы.

– С Антом, – выговорил он, когда взял себя в руки. – Малой мне все растрепал. Да никак не заткнется. Ты прям не сходишь у него с языка. И я подумал: я ведь на колесах и могу вас подвезти. Так может, ты возьмешь с собой свою прелестную сестренку?

– Джуни двенадцать лет! – воскликнула я задрожавшим от потрясения голосом.

– Зато выглядит намного старше, – пожал плечами Эд.

– Мой отец – окружной прокурор, – прошипела я, постаравшись, чтобы слова прозвучали угрожающе. Но почему-то интонация получилась вопросительной.

– Это я слышал, – хмыкнул Эд, заведя мотор. – Но ты подумай над моим предложением. Я знаю, как развлечь девушку и доставить ей удовольствие, – добавил парень.

И газанул так резко, что лежавший на приборной панели брелок с ключами свалился на переднее сиденье.

***

– Хлеб я проглотить не смогу, а за суп спасибо, – поблагодарила меня миссис Хансен, когда я объяснила ей, зачем пришла.

Меня все еще потряхивало после встречи с Эдом. И, стоя на ее крыльце, я с трудом превозмогала желание оглянуться через плечо. Взгляд миссис Хансен был ясным, но ее слова звучали невнятно, а тело пахло чем-то сладким, как будто она выкупалась в яблочном соке. Женщина еще не впустила меня в дом, но за ее спиной я разглядела чистый пол и свет, струившийся в гостиную через окно в дальней стене, о существовании которого я напрочь позабыла – так долго оно было спрятано за коробками.

– Вы делаете уборку? – спросила я.

– Нет. Готовлюсь к переезду, – ответила мать Морин, устремившись на кухню и жестом пригласив меня последовать за ней.

Несмотря на то, что говорила она невнятно, двигалась миссис Хансен уверенно, и при ходьбе ее не заносило. Хотя, возможно, лишь благодаря коробкам, все еще стоявшим по обе стороны прохода.

Кухня удивила меня даже больше гостиной. Стол сверкал чистотой. Я поставила на него бумажный пакет; в голове завихрился рой вопросов. Мне еще не доводилось слышать, чтобы кто-то по доброй воле уезжал из Пэнтауна. Люди держались за район, передавали дома по наследству детям.

– Куда вы переезжаете?

Миссис Хансен наклонилась к холодильнику и извлекла из него графин с холодным чаем.

– Подальше от этой проклятой дыры, и это главное. Я уезжаю отсюда с разбитым сердцем.

Не знаю, что выразило в тот момент мое лицо, но из глотки миссис Хансен вырвался короткий глухой смешок, как будто кто-то ткнул ее в грудь двумя пальцами.

– Ты все поймешь, когда повзрослеешь, – убежденно молвила она. – А может быть, и раньше. Ты всегда была смышленой девочкой.

Женщина открыла шкафчик, набитый кружками из ресторана быстрого питания с изображениями Рональда Макдональда и других маскотов компании, которые обычно давали посетителям бесплатно, в приложение к заказанному гамбургеру. Достав две кружки, миссис Хансен налила в них холодный чай. Мне досталась кружка с воришкой гамбургеров Гамбургларом, а себе мать Морин взяла кружку со Злым Гримасом.

– И когда вы уезжаете?

Миссис Хансен отпила глоточек чая, и исходивший от ее тела сладкий запах усилился, словно жидкость испарялась через поры женщины.

– Когда я отыщу здесь кое-что важное и когда буду готова сказать, что ничего из этого уже не важно. Ничего… без Морин. – По лицу миссис Хансен волной прокатилась печаль, но женщина продолжила: – У меня в Де-Мойне есть подруга. Она сказала, что я могу пожить у нее некоторое время. А там – как знать? Лас-Вегас всегда нуждался в статистках.

При этих словах миссис Хансен опять глухо хмыкнула. Ровесница моей матери, она все еще оставалась красавицей.

– Тогда мне нужно будет забрать из гаража барабаны, – сказала я.