Зверь в землях де Шане (СИ)

– Эти несчастные волки лишают крестьян пропитания, убивая их скот, – холодно ответил Себастьян де Шане. – Впрочем, воля ваша. Если хотите, можете остаться в замке. А что насчёт вас, Жаклин? Вы тоже не любите охоту?

– Не очень, – Жаклин выпрямилась на сиденье, – но я поеду.

– Я тоже, – вставила Инесса. – Я должна быть рядом, когда Бертран убьёт Зверя и положит конец нападениям.

– Ты слишком наивна, – обратился к невесте Бертран. – Может, это буду не я, а твой отец или кто-нибудь из господ мушкетёров. А может, какой-нибудь охотник. Например, Жан Шанталь – должно ведь ему когда-нибудь повезти?

Дальше разговор пошёл в другом направлении, и Эжени, чувствуя усталость и бессилие, покинула столовую раньше других, сославшись на головную боль. Она поднялась наверх и долго стояла у окна, глядя на сгущающиеся сумерки. Завтра наступит день, уже прозванный Днём Великой охоты. Будет убито множество волков, но окажется ли среди них Зверь? Верно ли её предположение насчёт его хозяина? Или всё, высказанное ею в библиотеке – не более чем фантазии, и дети мушкетёров сейчас смеются над её предположениями вместе с отцом, сестрой и Бертраном?

Небо уже потемнело, на нём зажигались первые звёзды, из-за облаков выплывала луна. Корнель мягко опустился на плечо Эжени, но она едва почувствовала его тяжесть. Голоса доносились до неё будто издалека – видимо, ужин закончился, и гости расходились. Эжени услышала приближающиеся шаги, но не отошла от окна и даже не повернула голову – она чувствовала себя удручённой, и ей не хотелось ни с кем разговаривать.

– Мадемуазель де Шане, – негромко окликнули её. Она узнала голос Леона и нехотя повернулась. Корнель на её плече раскрыл крылья и хрипло каркнул.

– Он не нападёт на меня? – капитан улыбнулся, но вид у него был усталый и, что странно, недовольный. Эжени подтолкнула ворона рукой.

– Лети к себе, – она проводила Корнеля взглядом и повернулась к капитану. – Неужели вы его боитесь?

– Я уже давно никого и ничего не боюсь, – медленно проговорил он.

– Даже завтрашней охоты?

– А чего её бояться? – он дёрнул плечом. – Преследовать зверей – не то, что преследовать людей. Звери куда менее опасны, потому что не знают, что такое подлость.

– Интересное суждение, – Эжени снова посмотрела за окно. – Бертран как-то раз заметил, что каждый человек похож на какое-то животное. Он сам считал себя медведем, Инесса была домашней кошкой, а я – ласточкой.

– Ласточка, – повторил Леон. – А что, это красивые птицы, лёгкие и быстрокрылые. Хорошее сравнение. Ну а я, по-вашему, на кого похож?

– На льва, – быстро ответила Эжени, пытаясь не вспоминать о своём сне. – Храбрый лев с золотой гривой.

– Лев, – усмехнулся дю Валлон. – Видел я как-то льва в королевском зверинце – обычный кот, только большой, толстый и разморённый жарой. Грива свалялась, сам лежит и не может подняться – ни храбрости, ни золота я не заметил.

Эжени обескуражила как резкость его слов, так и спокойствие его тона.

– Я не хотела обидеть вас этим сравнением. Между прочим, это был комплимент, – голос её дрогнул, и Леон это заметил.

– Простите, – похоже, он был смущён. – Знаете, я не мастер вести такие разговоры – не то что д’Эрбле или Рауль. Если я задел вас… прошу простить.

– Вас часто сравнивают со львом? – Эжени постаралась проявить участие. – Вам это надоело, поэтому вы злитесь?

– Меня ни с кем не сравнивают – жизнью дорожат, – хмыкнул он.

Это смутило Эжени ещё больше, и она опустила голову.

– Простите меня, – тихо сказала она. – Знаете, время позднее… наверное, я пойду к себе. Удачи вам в завтрашней охоте.

– Благодарю, – кивнул Леон. Эжени уже шла по коридору, когда он окликнул её:

– Мадемуазель де Шане!

– Да? – она остановилась и развернулась к нему.

– Если мои слова вас утешат, то я думаю, что вы правы насчёт хозяина Зверя. И мои друзья думают так же. Именно поэтому я считаю, что завтра мы Зверя не поймаем. Но всё равно, спасибо вам за добрые слова.

После этого Эжени покинула его в совершенном смятении. Уже лёжа в своей постели, она долго не могла уснуть, ворочалась с боку на бок, сминала одеяло, а когда всё же провалилась в сон, опять оказалась в лесу. На этот раз за окном не гремел гром, не лил дождь, поэтому во сне было тихо, и даже ветер дул не так сильно. Эжени по-прежнему стояла возле дерева в одной ночной рубашке, но сейчас она почему-то не испытывала страха – только тихую обречённость.

Зверь появился, как и прежде, из-за деревьев, одним большим прыжком преодолел разделявшее их расстояние и приземлился у ног Эжени. Она видела, как поднялась огромная, неправильной формы голова, как засветились глаза, как заизвивалось тело Зверя, избавляясь от тёмной, пахнущей землёй и кровью шкуры. Ещё несколько мгновений – и Леон дю Валлон стоял перед на коленях, насмешливо глядя на неё снизу вверх.

– Почему волк? – не своим, хриплым и дрожащим голосом произнесла Эжени. Леон посмотрел на неё вопросительно, и она добавила:

– Почему волк, а не лев? Вы же Леон, значит, лев…