Зверек

Преследователи в замешательстве остановились возле лаза. Из вентиляционной трубы доносилось шуршание и цокот маленьких коготков.

— Ушел, — разочарованно протянул Григорий.

— Выманим! — зло пробормотал Василий и отправился к грузовому отсеку. Топал он так, будто бы хотел пробить пол корабля. Вернулся Петрейкин, держа в одной руке маленькую синюю миску, а в другой — пакетик с блестящей черной дробью, служившей электронному питомцу пищей. Закинув одну дробинку в миску, Василий аккуратно поставил ее возле люка и елейным голосом пропел:

— Цыпа-цыпа-цыпа! Киса-киса-киса! Кушать!

— Как-то ты его странно зовешь, — с сомнением заявил Григорий.

— А как мне его звать? — огрызнулся механик. — «Эй, тварь, иди жрать?» Оно вообще что такое?

— Может, нужно пошебуршать? — предложил астроном.

— Прошу, маэстро! Шебуршите сколько влезет.

Но сколько коллеги ни «шебуршали», ни «кыс-кысали» и ни взывали на разные голоса, привлечь зверька не удалось. Спустя минут десять разъяренный Петрейкин предложил плюнуть на все и замуровать существо в вентиляции. Что и было исполнено. Миска была убрана, а решетка люка принесена со склада и водворена на место.

Остаток дня прошел относительно спокойно, за уборкой и починкой оборудования. Несколько раздражал цокот коготков, время от времени доносившийся из разных мест, но было решено, что с этим можно мириться.

Беда пришла ночью. В двенадцать часов, когда оба вахтовика отошли ко сну, раздался душераздирающий вой.

— Моу-оу-мо! — вопило неведомое чудище, а трубы вентиляции множили и усиливали этот крик.

Вахтовики в ужасе подскочили на койках. Вырванные из сладких коконов сна, не понимающие спросонья, что с ними случилось, где они, да и кто они, космонавты какое-то время затравленно озирались.

Наконец Василий заплетающимся языком произнес:

— Это оно… Оно проголодалось.

— Кто — «оно»? — сонно пробормотал Григорий.

Мысли его еще путались, а в голове туманной пеленой проносились обрывки сна, где грациозная мулатка, одетая в одну лишь травяную юбку, долго и страстно танцевала вокруг него, а затем наклонилась к уху и пронзительно заорала: «Моу-оу-мо!»

Василий, который уже успел немного прийти в себя, тупо посмотрел на коллегу и медленно ответил:

— Оно. Нечто. То, что живет в вентиляции.

— Теперь оно нас съест? — Картина реального мира все еще ускользала от Григория.

— Нет! — проревел Василий. — Теперь я его убью!

Но убивать он, конечно, никого не стал. Вместо этого два товарища взяли по миске — одну с водой, другую с кормом — и, шлепая босыми ногами по холодному полу, принялись обходить станцию.

Они открывали люки, просовывали туда миски и шарили руками, пытаясь поймать ночного крикуна. Наконец во время одной из попыток, когда Василий просунул еду в очередное отверстие, вой прекратился, затем раздался быстрый шорох и цокот удаляющихся шагов. Зверя изловить не удалось, но миска опустела, а звуковая пытка была остановлена.

После короткого совещания было решено оставить миску с водой в вентиляции — в расчете на то, что, если существо начнет страдать от жажды, оно вернется и попьет. Люк постановили не закрывать, а поимку зверя отложить до утра.

— Пойдем спать, — сказал Василий. — Вода у него есть. А ест и пьет он раз в сутки, так что у нас еще есть шанс выспаться.

Шансов, как оказалось, у них не было. В три часа ночи истошный крик повторился.

— Чего еще ему надо?! — возмутился Григорий. — Может, он воду не нашел?

Василий, который уже проверил миску и обнаружил, что воды в ней не осталось, ожесточенно листал инструкцию.

— Нашел он воду, — ворчал старший механик. — Нашел и выпил, гад!

Наконец нужная страница была найдена.

— «Не забывайте, что вашему питомцу нужна ваша забота и ласка, — вслух прочитал Василий. — Время от времени с ним нужно играть. Если питомец соскучится по вам, он оповестит вас легким звуковым сигналом, подобным звуковым сигналам „хочу есть“ и „хочу пить“».

— Ни хрена себе, легкие звуковые сигналы! — перебил Григорий. — Надеюсь, тяжелых у него нет.

Василий продолжил чтение инструкции. Из дальнейших абзацев коллеги узнали, что зверек обладает массой потребностей! Кроме нужды в общении — еще и в тактильном контакте, в систематическом вычесывании и купании, а также в чем-то, что создатели мануала туманно обозначили как «простое человеческое тепло». При этом питомец не баловал своих хозяев разнообразием реакций — обо всех своих потребностях он возвещал «легким звуковым сигналом».

Битый час несчастный экипаж, матерясь и зевая, бегал вдоль труб вентиляции. То и дело они принимались сюсюкать, «шебуршать», постукивать по люкам — в общем, развлекать своего питомца всеми доступными способами. Зверек, явно наслаждаясь происходящим, носился внутри вентсистемы, но на прямой контакт не шел.

Наконец, когда усталые, голодные, не выспавшиеся покорители космоса начали валиться с ног, животина смилостивилась и, пару раз икнув, завалилась спать где-то над камбузом. О том, что питомец отошел ко сну, возвестил громкий и на удивление басовитый храп.

— Как думаешь, — спросил Григорий, наливая себе кофе, — можем мы его сейчас достать?