Звери у двери

— Бесёнок, — пробормотал бегущий рядом Илья и хихикнул, — я тебе кое-что расскажу, не поверишь.

У меня тоже имелось несколько интересных фактов, но я ещё не знал, хочу ли я с кем-нибудь делиться событиями прошлой ночи. По крайней мере, пока.

— Нашёл время, — хмыкнул я, — мог бы начинать ещё в саду. Глядишь, наши убийцы остановились бы, послушать.

— Хватит ёрничать, — странное дело, похоже ни мне ни Илюхе ничуть не мешал вести разговор бешеный галоп, которым мы неслись вперёд, — ты только никому не говори, но ко мне, сегодня ночью приходила Галька. И мы с ней…

Я едва не упал. Ну, по крайней мере, споткнулся. Нет, честно, такого я просто не ожидал.

— Вот, вот, — самодовольно надулся Илья, — не только тебе чужих девиц соблазнять. Ладно, не злись, это я так, к слову. И прикинь, эта засранка — совсем не девочка! А ведь даже я, дурень, так думал.

Я мог бы ответить, что уже осведомлён об этом интереснейшем факте, но сдержался, попытавшись прикинуть, когда Галя посетила Илюху: до меня или после. По времени выходило — до. А по ней и не скажешь! Внутренний голос ехидно намекнул на собственные ночные эскапады, никак не отразившиеся на бодром состоянии. По ходу сеновал состоял из какой-то местной виагры и все мы нанюхались, по самое не балуй. Другого объяснения, всей этой активности, у меня просто не было.

— Может, хватит гнать? — нервно поинтересовалась Наташа, бережно удерживающая голову Паши на своих коленях, — мы уже уехали достаточно далеко. Думаю, эти ублюдки нас не догонят. А трясёт на такой скорости — только держись.

— Витя, останови пока, — крикнул я, — надо Пашку посмотреть.

Разгорячённое животное, наотрез отказывалось останавливаться и ещё метров сто телега неслась на прежней скорости, прежде чем её удалось затормозить.

Уехали мы уже действительно далеко и злополучного домика долбанутого семейства след простыл. Утреннее солнце успело разогнать серый туман, обнажив бескрайние поля и тёмную щёточку леса, на горизонте. Дорога, по которой неслась наша кляча, вела вперёд, не сворачивая и где-то впереди тускло темнела какая-то бесформенная масса.

На всякий случай, я попробовал стянуть с руки приросший браслет, но проклятое украшение продолжало притворяться частью запястья. Придётся по старинке: кому — раз, два, три, четыре; кому — раз, два.

Паша немного очухался и даже смог самостоятельно принять сидячее положение, однако цвет его физиономии всё ещё отличался от того, который можно наблюдать у здорового человека. Наташка всё это время продолжала хлопотать над ним, точно наседка и вид у неё был донельзя виноватый, словно это она оказалась виновата в болезни парня.

Галя с Ольгой переместились на один борт телеги и покачивая ногами, о чём-то оживлённо шептались, поглядывая в нашу, с Ильёй, сторону. Периодически, то одна, то другая, начинала хихикать. Оставалось надеяться, что это никак не касается событий прошедшей ночи. Гале было о чём рассказать.

Витя, оставив поводья, подошёл к взбудораженной коняге и поглаживал её между ушами, пришёптывая нечто успокаивающее в дёргающееся ухо. Лошадка, мало-помалу, приходила в себя и её хвост перестал вертеться, точно взбесившаяся метла. Водитель же кобылы, напротив, выглядел весьма встревоженным и чем-то, очень озадаченным. Взгляды, которые он бросал на всех нас, походили на выстрелы снайпера, такие же короткие и хлёсткие: выстрел — Илья, выстрел — Ольга.

— Мне кажется или девочки какие-то не такие? — задумчиво произнёс Илья, опёршись локтём о край телеги, — точно изменились, — он пошевелил пальцами, пытаясь подобрать подходяще сравнение, — словно им всем сразу сделали пластическую операцию. Я, например, раньше никогда не обращал внимания на Наташку, а сегодня, — он понизил голос и наклонился ко мне, — прикинь, сегодня понял — хочу её и всё! Во дела! А тут ещё и Галя…Крыша едет.

— Да, — коротко ответил я.

Девчонки? Хм. Он своего лица не видел. Или меня попросту слегка глючит от усталости, недосыпания и голода? Тогда почему я — бодр, свеж и абсолютно не хочу есть? А по поводу желания…Тут никаких сомнений не было: я хотел всех троих, и горячую, словно пламя, Олю, и тягуче-медовую Натку, и освежающе-смешливую Галку. Все такие разные и такие желанные.

— Не бери дурного в голову и тяжёлого в руки, — посоветовал я, — доберёмся до родных мест, а там уже будем определяться, кто и как поменялся и кого хочет. Нат, как там Пашунтий? Уже можно дальше ехать или пусть ещё немного полежит?

— А моё мнение, стало быть, уже никого не интересует? — слабым голосом откликнулся болезный и потёр бледный лоб, — вот дерьмо! Словно целое стадо вампиров надо мной поработало, высосали досуха, мерзавцы. Витёк, говорил же тебе…Эта последняя рыбина точно неправильно пахла.

— Но у меня всё в порядке, — слегка виновато, отозвался тот, не прекращая гладить лошадку, — я же не виноват, что у кого-то пузо слабое.

— Негодяй, накормил моего мальчика всякой бякой, — проворковала Наташа, — самому — ничего, а мой карапуз весь исстрадался.