Звери у двери

— Доктор, — тихо сказал я и несильно подтолкнул его в спину, — нам немного дальше. А ваши помощницы, пока, пусть помогут моим, хм, сёстрам.

— Да, да, конечно, — толстяк всё ещё не мог прийти в себя, оторвав глаза от соблазнительного абриса, — пойдёмте. Меча, осмотр подмышек и ротовой полости. Будьте осторожны.

— Постараемся, — в голосе монашки звучал неприкрытый сарказм, — вы уж тоже, падре.

— Глаза поберегите, — подключилась вторая, — они у вас слабые.

— Отродья нечистого, — бормотал лекарь, шагая по коридорчику, ведущему в спальню, — не языки, а источник яда! Однако они — единственные, кто может, а главное — хочет, мне помогать. Кстати, а эти, э-э девушки, действительно ваши сёстры? Внешнее сходство определённо указывает на…

Силы, видимо, окончательно покинули Нату, и она неподвижно лежала на кровати, уставившись на дверь тускнеющими глазами. Нет! Я не позволю тебе умереть!

— Позвольте, — начал толстяк, но я оборвал его фразу, пнув в сторону кровати.

Пока он ворочался на полу, издавая глухие стоны, я оказался рядом, срывая красный плащ с жирного тела. Потом взял ледяную ладонь девушки и приложил к сальной пористой коже, моля всех богов о помощи.

— Давай же, давай! Пей!!!

— Что вы себе позволяете? Я а-аграух…

Ладонь Наташи внезапно озарилась багровым пламенем, а между пальцев заскользили синие искорки. Толстяк же умолк и только слегка вздрагивал, уставившись на меня широко распахнутыми глазами.

— Будь ты подвержен суевериям, — буркнул я, — возможно, остался бы жив. Спасибо и прощай.

— Нет — едва слышно просипел доктор, — нет, не на-а…

Внезапно, вторя ему, отозвалась Наташа:

— Нет, — шептала она, пытаясь отдёрнуть руку, — нет, не надо. Не убивай, пожалуйста.

Пришлось, едва ли не силой, удерживать сопротивляющуюся девушку. Проклятье, неужели она не понимает, как близко была к смерти? Если не допить человека, то очень скоро придётся всё повторить, а толстяк уже всё равно — не жилец. Вот уже и глаза закатились, а дрожь в теле почти прекратилась. Ещё чуть-чуть и…И всё. Тело дёрнулось последний раз и замерло, а глаза, точно густой паутиной затянуло.

Я отпустил ладонь Наташи, и она прижала её к своей груди, а потом медленно поднялась на кровати, глядя на меня сквозь слёзы, которые ручьями бежали по бледным щекам. Девушка осталась жива и это было самым главным.

— Зачем ты так? — с мягкой укоризной спросила она, — это же — человек, живой человек! Я ведь почти не понимала, что происходит, но ты…Зачем?

Я стал на колени и взял её ладони в свои. Кожа вновь стала тёплой и пахла какими-то цветами, вызывая воспоминания о далёкой (или, не такой уж далёкой?) весне.

— Потому что ты — должна жить, — сказал я и поцеловал руку Наты, — ты и остальные девушки и кроме того, мы — так питаемся и другого способа выжить не существует. Да и положа руку на сердце, скажи: разве тебе не понравилось?

Наташа молчала и её жёлтые глаза, казалось, смотрели сквозь меня. Потом она зажмурилась.

— И это я пыталась тогда сделать с Пашей, — она помотала головой, словно отгоняла кошмарное сновидение, — какой ужас! Я ведь могла его убить.

— Но не убила, — возразил я, — и теперь, когда ты всё понимаешь, сможешь лучше контролировать себя.

— Значит, придётся убивать снова, — в её голосе прозвучала усталость и сомнение, — и снова…Как нас называли — ламии? Упыри, питающиеся людьми, вот мы кто. Лучше бы ты дал мне умереть, чем жить такой жизнью.

— Не стоит благодарности, — хмуро бросил я, поднимаясь на ноги, — прости, но вы мне гораздо дороже, чем те, кого я вижу первый и последний раз, в жизни.

Когда я покидал спальню, ушей коснулось едва ощутимое: «Спасибо».

В гостиной меня ожидали два неподвижных тела, лежащих на полу, у камина и две, очень даже подвижных, девушки. Одна нервно металась около мёртвых монашек, запустив пальцы в длинные белые волосы, а вторая — пританцовывала, напевая какую-то песенку.

— Всё прошло, как по маслу! — прервала свои певческие эксперименты Галина, изобразив на себе длинное облегающее чёрное платье с блёстками, — одной я врезала в челюсть, а вторую схватила за руку, как ты и говорил. Какой это был кайф!

— Мы убили этих девушек! — выкрикнула Оля, бросаясь ко мне, — я не смогла остановиться и убила её!

— Это начинает утомлять, но повторю ещё раз: это — единственный способ выживания для нас, потому как питаться по-другому мы, видимо, не можем.

— Боже! — Оля вновь схватилась за голову, — эти наши медальоны, это они превратили нас в монстров!

— А мне нравится! — вставила Галя и полюбовалась выпущенными когтями, — это — сила! Я чувствую себя…Даже не знаю — классно себя чувствую!

— Да заткнись, идиотка! Ты не понимаешь? Мы же убили людей!

— Оля, успокойся, — я взял её за руку, но она, со всхлипом, вырвалась, — Оля, я прошу тебя! Когда ты раньше ела говядину, тебя это не слишком смущало?

— Я собиралась стать вегетарианкой.

Как в детском саду, честное слово.

— Тут такие номера не проходят, — на этот раз она не стала вырываться и позволила обнять себя, — или ты подчиняешься новым правилам, или — умираешь. Прости, но ты слишком дорога мне, и я не могу позволить тебе умереть.