Зверя зависимость (СИ)

— Сука! — Наташка срывается на крик, но тут же ойкает и затыкается.

На заднем фоне что-то происходит, но я не понимаю что. Ощущение, что ей дали люлей за «суку» в мой адрес. Странно…

— Нат?

— Короче, — она выдыхает, — мне надо спрятаться на какое-то время. Больше звонить не буду. Если спросят, отвечай, что я замуж вышла и свалила из Падалок. Понятно?

— Нет, не понятно, — протестую. — Возвращайся и разгребай проблемы.

— Я не могу вернуться, — рычит Ната. — Не сейчас. В полицию заявлять не вздумай.

— Я в шоке, Наташ! — у меня слов нет.

Она отключает звонок. Из кухни пахнет подгоревшей поджаркой, а я стою с трубкой в руке и слезами в глазах. Наташку уже не исправить…

* * *

Время позднее. Я стою на балконе и смотрю на бабулек во дворе. Они борются с бессонницей, выгуливая собачек. До утра с лавочки не уйдут… Может, тоже выйти? На улице проветрюсь, поброжу по детской площадке — это поможет разбавить концентрат ожидания.

Рамиля до сих пор нет, и телефон он не берёт. Сказать, что я беспокоюсь — ничего не сказать. Уже такого себе надумала — мама дорогая!

Сую ноги в тапки и спускаюсь вниз. Здороваюсь с пожилыми соседками, иду мимо машины дяди на детскую площадку. Жёлтый свет фонарей, тёплая ночь, комары. Шлёпаю себя по плечу, забирая жизнь кровососа, и сажусь на лавочку.

Где дядю носит?

Снова набираю его номер, снова слушаю длинные гудки и предложение оставить сообщение на автоответчик. Оставляю. Даже не помню, что наговорила минуту назад в микрофон…

Во двор закатывается тачка Жеки. Он за рулём. С базы приехал. Мой бывший шеф паркуется в паре метров от меня и неспешно выгружает шмотки из багажника. Нарочно не спешит, в мою сторону косится. Я демонстративно отворачиваюсь и снова набираю номер Рамиля.

— Да, кнопка, — он отвечает, а у меня сердце останавливается.

— Господи боже ты мой! — подскакиваю с лавки. — Ты где?!

— В каком-то баре…

Слышу на фоне музыку — она негромкая — и голоса. Какого чёрта?!

— Дядь, я тебя жду вообще-то, — говорю, а язык немеет. — Ты когда приедешь?

— Кнопка, я устал, — хрипит Рамиль. — Я устал сопротивляться…

У меня в груди холодеет, и ноги не держат. Сажусь на лавочку, а перед глазами мелькают картинки — мой Рамиль сидит за барной стойкой, рядом стакан с тёмным пивом. Он мнёт в крупных пальцах маленький «осколок цветного стекла». Я не знаю, почему мне это видится, но знаю — так и есть. Дядя сейчас там наедине с дозой. Он ещё не сунул её под язык, но жутко хочет это сделать. Я почти физически чувствую его усталость и страх, а ещё ненависть. Рамиль ненавидит себя за слабость. Сейчас.

— Я борщ сварила… — из глаз катятся слёзы, я не знаю, что сказать. — И котлет поджарила.

Дядя смёется тихо и горько.

— Ты спрашивала, зачем ты мне… Помнишь?

— Помню, — хлюпаю носом.

— Теперь я спрошу. На х*ра я тебе, кнопка? Старый больной мудак…

Молчание в трубке разбавляет джаз и чей-то приглушённый монотонный голос. Я плачу и молюсь, чтобы Рамиль ушёл оттуда, поехал ко мне… Трезвый. Просить бесполезно, он сам должен решить.

— Я… — у меня в горле застревает правда, но её надо сказать. Сейчас. — Я люблю тебя, дядь. А борщ со сметаной… Вот, — всхлипываю.

Что-то падает, я слышу в динамике шуршание. Несколько секунд, и барный фон сменяется шумом улицы — я слышу звук колёс, проезжающих машин, цоканье каблуков по асфальту.

— Рамиль?.. — зову его, цепляясь за хвостик надежды.

— Хлеб дома есть? — спрашивает как ни в чём ни бывало. — А то борщ без хлеба не алё.

— Всё у нас дома есть, — рыдаю и улыбаюсь. — Ты скоро?

— Быстрее ветра, — обещает дядя и завершает звонок.

У меня истерика — тихая и беспощадная. Прижимая ладошку к глазам, плачу, выпуская эмоции со слезами. Быстрее ветра…

— Сосед тебя уже до слёз довёл? — сквозь гул в ушах я слышу голос Женьки. — Резво. А я говорил.

Вытираю слёзы и поднимаю голову. Стоит орёл, крылья расправил. Вот идиот…

— Соринка в глаз попала, — встаю с лавочки и хромаю к подъезду.

Жека берёт сумки и прёт за мной. Кто бы сомневался!

— Знаю я такие соринки, — Женя ехидно улыбается, заходя со мной в лифт.

— Ты от меня отстанешь или нет? — жму на кнопку пятого этажа — у Евгения руки пакетами заняты.

— Нет, — уверенно заявляет. — Я тебя ему не отдам.

— Я не твоя вещь, чтобы ты решал отдать меня кому-то или не стоит, — смотрю Жене в глаза. — Это ясно?

— Это ясно, — кивает. — Бывших наркоманов не бывает.

Цокаю, закатив глаза, и двери лифта разъезжаются. Жека игнорирует свой этаж. Он бросает сумки на пол и жмёт кнопку с цифрой девять.

— Покататься решил? — хмыкаю.

— Провожу до двери, — заявляет мой бывший шеф. — Девушке ночью по подъезду одной ходить опасно. Нарик твой этого не понимает.

Лыцарь Евгений. Ой, всё!

Выхожу на девятом, и Жека выходит. Он делает несколько шагов в направлении нашей с Натахой двушки, а я уверенно хромаю туда, где теперь живу с моим «нариком». Открываю дверь ключом и захожу домой.

Глава 23

Гоню машину Каира по трассе. По правую руку мелькает окраина какого-то города, а мой бета отдыхает на заднем сиденье. Я его вырубил. Оглядываюсь — Каир мычит, потирая ушибленный затылок. Очухался.

Я еду домой. Я еду к моему ангелу.