Зверя зависимость (СИ)

Мотор в груди заныл с болью. Я достал таблетницу из кармана, открыл, посмотрел на лекарство и снова закрыл её. Пилюльки должны спасти мою жизнь, если с сердцем стало плохо. Но какой в этом смысл? Я собираюсь убить себя. Каждая постилка — шаг в пропасть.

Сдохну под кайфом. Но перед этим я хочу услышать голос ангела…

— Альфа, вы в порядке? — бета усаживается на заднем сиденье. — Давайте я поведу.

Он не в порядке, но интересуется моим состоянием и даже готов сесть за руль.

— Расслабься, Каир, — смотрю на него в зеркало дальнего вида, выжимая почти максимальную скорость из навороченной тачки, — я не под дозой.

— Слава Луне, — бета выдыхает.

— Ты прости… — хмурюсь, — чёрт попутал.

— Нормально, — Каир отмахивается от моих извинений, как от мухи, — главное, что вы не закинулись этой дрянью.

За что мне — говнюку — такие «пупсики» в товарищи достаются?

Топлю тапку в пол, а в голове слова ангелочка — «люблю тебя, дядь…» и что ещё про борщ со сметаной. Смешно и наивно, а я от этой её простоты зависим больше, чем от дури. Чуть не просрал всё. Чуть девочку мою не профукал…

Любит меня.

Старого, почти опустившегося мудака. Разглядела ведь как-то мужика в таком чмошнике. Парность не при делах. Нет, однозначно. Инстинкты могут помочь ангелочку подавить страх, раскрепостить в койке, но чувства… Они настоящие.

Учусь верить в себя. Мне ещё многому предстоит научиться. Например, не врать. Даже по мелочам…

Во дворе прощаюсь с бетой. Он вроде в порядке. По крайней мере, убеждает меня, что домой доберётся без проблем. Верю на слово. Этому волчаре сильнее по лысой башке прилетало — вставал.

Еду в лифте и вычленяю из сотен подъездных запахов ароматы борща, котлет и розы. Никогда ещё меня женщина дома не ждала. Хочется присесть на корты, задрать голову к лампе и завыть, но я приличный дядя альфа. Рычу от нетерпения — это максимум.

Открываю дверь ключом, щёлкаю выключателем в прихожей, и у меня на шее виснет ангелочек. Глазки заплаканные блестят — испуганная она. Разглядывает меня, ладошками лицо обхватила.

— Ты же не?.. — Геля поджимает губки, хмурится.

— Нет, — мотаю головой и целую сладкую.

Ладошки у моей красавицы ледяные и трясётся, бедная. Мудак и есть мудак — ангела чуть до смерти не напугал. На х*ра я вообще в этот бар попёрся? Зачем мне всё это, когда дома такое счастье ждёт?

Целую мягкие губки пары, прикусываю и шарю рукой в поисках дверной ручки. Я в словах не силён, лучше действиями объясню, что люблю… Люблю!

— Дядь! — Ангелинка верещит, когда я подхватываю её под бёдра и, усадив к себе на талию, заношу в ванную. — Дядь, у-у-ужин!

Лыблюсь и перешагиваю бортик. Мы в одежде, сверху хлещет прохладная вода, а мой ангелочек с приоткрытым ротиком и мокрыми прядками волос на лице, возмущена до предела. Кручу вентиль — делаю воду теплее. Так лучше? Судя по всему — нет. Получаю ладошкой по макушке за хулиганство. Подмочил ангелочку пёрышки — ай-яй!

Девочка моя в майке коротенькой и в шортиках — комплект типа. Раскомплектовываю, уничтожая нижнюю часть одним уверенным рывком. Разворачиваю кнопку спиной к стене и, опустившись на колени, закидываю стройную ножку себе на плечо. Глаза ангела надо видеть — понимает, что я хочу, и дико смущается. Щёчки горят, рукой за держатель для полотенец цепляется и шепчет без голоса — нет. Да, моя… Да!

Провожу языком по нежной плоти между ног ангела, а она вздрагивает и дышит часто. Дядя альфа и тут будет первым. У меня от осознания безусловной монополии на её тело башку сносит напрочь.

Такая красота — и мне. Вся!

Стонет Геля, ноготками моё плечо терзает, а мне в кайф. Вылизываю влажные от соков складочки, дразню языком набухший клитор и погружаю в неё пальцы. Взлёт. Горячая девочка и сладкая. Её вкус в моей пасти возбуждает сознание и не только. Член готов разодрать промокшие насквозь штаны, яйца гудят. Я рычу, доводя ангелочка до исступления. Влажная маечка липнет к её груди — аппетитные полусферы с острыми сосками поднимаются в такт рваному частому дыханию. Вынимаю из неё пальцы, облизываю и смотрю в глаза. Ангел почти в обмороке.

Ещё.

Ещё — недолго. Гелик сжимается тугой пружинкой и, прижимая ладошку к губам, со стоном кончает мне в рот. Я дурею от её вкуса — роза, уже не невинная, но по-прежнему нежная, распустившаяся в моих грубых лапах.

Выпрямляюсь, прижимаю её расслабленную после оргазма к себе и делюсь с ней в поцелуе её же вкусом. Вылизываю ротик, урчу и хочу ещё…

— Дядь… ну что ты за человек? — шепчет, задыхаясь, моя истинная, а я расписываю изящную шейку укусами, оставляя метки.

— Не человек я, — вгрызаюсь в нежную кожу. — Зверюга.

— Похож, — хихикает.

— Я люблю тебя, кнопка, — признаюсь неожиданно для неё.