Звериная любовь

Я прислушивалась к звукам, поворачивала голову, но ничего не могла уловить. Ветер шумел в верхушках деревьев, солнце припекало голую кожу, пахло лесом и кровью, но меня колотило в ознобе от страха. Я чувствовала всем телом, что оно рядом, выжидает, готовится. А вдруг оборотни во второй ипостаси настоящие звери? Вдруг Оникисим ей врал…

– Ярушка. – Хриплый родной голос позвал меня, а теплые руки бережно стали развязывать узлы на руках и ногах. Когда меня аккуратно подняли и притянули к себе на грудь, я вся забилась от пережитого кошмара, затряслась, завыла. Я не могла нормально плакать, поэтому царапала пальцами все, до чего могла дотянуться: плечи, грудь, шея, спина. Ониксим меня не останавливал, лишь бережнее убаюкивал в руках. От мужчины пахло мускусом и лесом, пахло нагретой на солнце шерстью, пахло силой и мощью, и я вжималась в голую грудь Ониксима, не чувствуя своей боли, прячась от нее в крепких объятиях.

Я прошлась рукой до живота, ниже, еще ниже и рвано выдохнула. Ониксим был совершенно голый и предельно возбужденный, его мускулы вибрировали, будто он огромной силой воли сдерживал себя.

– Все закончилось, – тихо сказал он мне на ухо и поцеловал в висок. – Больше никто тебя не обидит. Обещаю.

Я знала это. Я сама слышала, как хрустят кости в пасти Зверя, но страха больше не было. Я сильнее прижалась к груди Ониксима и потеряла сознание.

Глава 10. Спустя месяц

– Пап! – весело крикнул Степа Ониксиму, и тот резко повернулся к волчонку. После того дня Степан стал звать его папой. Ониксиму иногда снилась та сцена, будто в замедленной съемке, как, выбежав из пролеска, Степа рванул к его подъехавшей машине и кубарем кинулся в ноги, на бегу превращаясь обратно в человека. Как он страшно и громко выл в голос, схватив голыми ручками сильные ноги. Как Ониксим сорвался с места, как несся вперед, принюхиваясь, нащупывая связь с Парой, как чувствовал боль Ярославы и то, как она его ждет, как держится из последних сил на грани сознания.

И как Зверь не успевает…

Для вервольфов защитить Пару любой ценой – их право и святая обязанность.

Для человека – это убийство.

И хотя Ярослава заверяла его, что благодарна, что он спас ее от смерти, но Ониксим не верил до конца, что страха у Ярославы нет, поэтому из шкуры лез, чтобы стереть те жуткие воспоминания.

Первым делом Ониксим вызвал в поселок маму Даромира. Анна Викторовна была для их стаи ценным ресурсом. И не только потому, что была успешным психологом в Москве, но и потому, что вырастила Даромира сама после смерти мужа, приняв суть сына и правду о реальном мире, где обитали оборотни. Отец Дара был человеком, обычным человеком, но вот его дед был из Диких – самых страшных палачей у волков. Эти волки никогда не заводили семью, оставаясь почти монахами на всю свою жизнь. Все в стае знали, что рано или поздно за ним могут прийти: из каждой стаи раз в несколько лет забирали одного из волчат. И он собирался принести себя в жертву вместо маленького волчонка.

Его отговаривал Ральф. Его отговаривал от такой судьбы и Ониксим.

На него за глупость орал и Серафим – тот самый Дикий в стае Быстрого, который специально вернулся к Ритуалу старого друга.

Но все было безрезультатно – вбил себе в голову, что должен быть один. И точка.

На фоне такой твердолобости Ониксим поражался силе духа своей Пары. Ярослава каждый день укрепляла с ним ментальную связь – он все чувствовал, но молчал, боясь спугнуть. Боясь разочаровать… Но Яра ни разу не обвинила его в жестокости. Но он помнил, как ее трясло от страха, когда она поняла, что Зверь рядом.

По Выстроцким, благодаря связям Быстрого, наконец-то выяснилось достаточно, чтобы сдать их на человеческий суд за умышленное убийство семьи Яры. Был бы Игорь жив, то вся семья прошла бы по статьям о взяточничестве и наркотиках, а так только по касательной зацепило, но и этого хватило, чтобы их надолго упрятать. Ониксим знал, что Быстрый им живыми выйти уже не даст. Такие могут навредить стае, а ни один вожак этого не допустит.

Это была неотъемлемая часть их жизни, и вряд ли человек сможет принять это полностью, но законы были нерушимы для всех.

– Я венок принес, – счастливо сказал Степка и протянул ему красивый убор из живых цветов. На ритуал принято дарить своей Паре что-то воздушное и нежное, как символ ее хрупкости, которую Зверь будет защищать до самой смерти, и они со Степой единодушно решили, что это должен быть венок из белых цветов. Яре он невероятно подойдет.

– Иди сюда, поправлю тебе бабочку.

– Ну, пап, я сам могу, – оскалился смешливо Степа и встал около большого зеркала в прихожей. Ярослава же с самого утра находилась под присмотром всех вторых половинок их стаи, а это огромная непрошибаемая женская стена, которая его даже на порог дома не пустила, когда он приехал за ней. Этому дамскому сообществу пришлось отдать целый новенький коттедж, в который планировал уже окончательно переехать Быстрый, и вот вроде вожак же, но как тут скажешь «нет».