Зверинец

С минуту мне казалось, что Брылев перекрестится. Но он лишь густо сплюнул, поправляя тяжелый внутренний карман. Температура начала опускаться, я кутался в пуховик, а Брылев так и не застегнул пальто. Топал, хлопая полами, словно гигантский нетопырь. Что у него там, пистолет? Должно быть, позаимствовал у Игоря. На этот счет я не переживал. Владельцы способны о себе позаботиться. В клубе не было моратория на оружие. Напротив, веселая поножовщина только распаляла публику.

Мы нырнули под мост. Над нами, жужжа и громыхая задранными басами, проехал одинокий автомобиль. Вход я заметил сразу. Обычная металлическая дверь с окошком на уровне глаз. Старое граффити пересекало ее наискось, на нижней петле намерзла сосулька собачьей мочи. По всему выходило, что дверь здесь давно. Но я гулял в парке три-четыре раза в неделю и всякий раз проходил этой дорогой. Вчера двери не было.

Я требовательно постучал. За моим плечом шумно выдохнул Брылев. Заметил наконец. Скрежетнуло, сдвигаясь, окошко – узкая прорезь, лучащаяся красным. Заслоняя свет, появились глаза, два белых шарика в обрамлении чешуйчатой кожи. Засов загромыхал, пиликнули электронные замки. Никогда не видел обладателя глаз-шаров. Вот и сейчас за дверью никого не оказалось. Я привычно прошел по коридору, напоминающему прихожую викторианского дома: полосатые обои, жутковатые картины, бесполезные этажерки из отполированного дерева и колченогие пуфики. За мной, крадучись, передвигался Брылев. Из-за шторы, ведущей на танцпол, гремела музыка. Перебивая ее, орал невидимый диджей, и гости вторили ему.

– Че…

– …тыре! – отзывалась толпа.

– Три!

Начиналось какое-то действо. Это хорошо. Когда мы войдем, все глаза будут прикованы к сцене.

– Два!

Я ошибся.

– Оди-и-и-и-и-и-ин!

Сквозь свист и приветственные крики прорезался рев фанфар. Над нашими головами громыхнули хлопушки, осыпая дождем конфетти. Со свистом взвились петарды, взрывами расцветив необычайно далекий потолок. Очаровательные девочки с загнутыми назад рожками поднесли шампанское. Новый год, да и только, хотя декабрь едва начался. Да и пахло отнюдь не мандаринами и хвоей. В клубе витала удушливая влага, напитанная серой и смолой. Было легко поверить, что под полом варятся в котлах грешники и краснокожие черти проверяют готовность мяса вилами.

– И вот они! Наши герои! Наши чемпионы!

Скользя между столиков, перед нами предстал Верховный Магистр. Угольно-черный фрак, цилиндр, галстук-бабочка, в левой руке трость с алмазным набалдашником, в который он говорил, словно в микрофон. Пожалуй, впервые за все время нашего знакомства он расщедрился на демонстрацию пусть наигранных, но эмоций.

– Ах, как волнующе было следить за вашими злоключениями! Как сокрушались мы о ваших ошибках и радовались победам! Весь этот путь мы прошли с вами нога в ногу! Ведь так?!

Он обернулся в зал, требуя поддержки, и зал не заставил себя упрашивать, разразился топотом и улюлюканьем. Когда Верховный Магистр повернулся, перед глазами его маячило дуло пистолета. Брылев, безошибочно опознав главного, начал действовать.

– Я пришел за своей дочерью!

– И это достойно похвалы!

– Я. Пришел. За своей. Дочерью, – с нажимом повторил Брылев.

– А нашли гораздо больше! – не унимался Верховный Магистр.

Легким танцевальным па он ушел с траектории выстрела. Пакет с печенью Игоря перекочевал к нему в руку раньше, чем Брылев снова поймал его на мушку. Верховный Магистр погрузил нос… нет, не нос, свиное рыло! – в пакет, втянул широкими ноздрями аромат крови. Уши его нервно дернулись.

– Ах… Какой букет, какой букет!

Он смял печень в ладони, выдавливая соки. Рванул невероятно длинными и острыми резцами, отхватив солидный кусок. Пожевал, дурашливо качая головой из стороны в сторону.

– Сойдет.

Шутовство и притворное радушие испарились. Глаза, заключенные в пластик полумаски, лучились тоской и смертельной усталостью. Верховный Магистр швырнул печень через плечо, и гости с жадным воем принялись делить подачку. Я видел, как известный спортсмен, кажется, футболист, расшвыривал женщин, чтобы добраться до заветного лакомства. Верховный Магистр утер красные губы перепачканной перчаткой. Взмахнул рукой, погружая зал в тишину.

– Что ж, условия выполнены. Просите.

Шансов не было. Если дочку Брылева похитили Владельцы, они нипочем не отдадут своего. Возможно, что и отдавать уже нечего. Ежемесячные отчетные представления – кровавое, смертоносное время. Если же они в этом не замешаны, все еще хуже. За проход в клуб Брылев заплатил двумя смертями. По глупости, но сути это не меняет. Страшно представить, что потребуют Владельцы за возвращение Ани.