Зверинец Джемрака

Что-то должно произойти. Буду лежать и смотреть. Кажется, стоит закрыть глаза — и просплю годы, как Рип Ван Винкль, а потом вернусь уже совсем в другое место. Когда мне дали воды, я принял ее как причастие. Старался не позволить глазам закрыться. Какой прекрасный мир звуков окружал нас: повсюду гудение и плеск… Кошачьи лапы крутят лодку, словно клубок… Какое странное лиловое небо… Кто-то сплюнул в воду кровь изо рта.

Дэн все плакал, не мог остановиться, и это оказалось заразно. Прохладная вода на языке придала мне сил, это было приятно. И вот мы уже все расплакались. Но наши рыдания не были мучительными — скорее освежающими, даже очистительными. Выпив воды, мы снова соединили наши дрожащие руки и сели в круг.

— Нужно, чтобы все были согласны, — сказал Дэн.

Все четверо. Мы посмотрели друг на друга, в наших глазах читались изумление и радость. У Скипа из глаз текла кровь, или это слезы у него были кровавые.

Все было как в песне или в книжке.

— Восемь клочков бумаги, — сказал Тим. — Метки должны быть на двух.

— На двух?

— Так надо, вторая — для того, кто будет стрелять, — пояснил Тим.

— Господи Исусе! — прошептал я.

— Все должны быть согласны, — повторил Дэн.

— Один умрет, — сказал Тим, — или мы умрем все.

Скип смахнул кровавые слезы и улыбнулся, доставая из кармана то, что осталось от его альбома.

— Вот, возьмите.

Последняя страничка: Хорта, вид с горы — уютный, в серых тонах, крыши, цветы Фаяла. Вспомнились чудесное рагу в таверне и девушка, сидевшая на каких-то ступеньках. Скип передал рисунок Дэну. Альбомный лист был небольшой, квадрат со стороной около четырех дюймов, но его оказалось достаточно. Дэн аккуратно сложил его и разорвал на восемь маленьких ровных квадратиков.

— А теперь, — он выложил их на банку, — пометим два из них.

Дэн нацарапал на двух кусочках бумаги какие-то каракули. Так они и лежали: восемь маленьких квадратиков, а мы смотрели на них. Воздух был совершенно неподвижен, ни один квадратик не шелохнулся.

— Скоро солнце зайдет, — тихо всхлипнул Скип.

— Ничего, Скип, ты не обязан это делать, если не хочешь, — взглянув на него, сказал Дэн. — Никто не обязан.

— Мы хотим. — Все еще улыбаясь, Скип наклонился и по очереди свернул каждый квадратик так, что получился квадрат поменьше, потом еще меньше и, наконец, такой маленький, что мы все засмеялись.

— Во что мы их положим? — спросил он.

— Мы по-прежнему не обязаны это делать, — напомнил Дэн.

Шапок не осталось, поэтому решили взять жестяную кружку. Дэн вытер ее досуха рукой. Мы со Скипом положили бумажные зернышки в кружку, и она стояла в центре нашего круга, словно чаша Грааля, а мы поклонялись ей.

Сама Жизнь трепетала в кружке в то мгновение. Пронзительная, как капля дождя. Мы не выпускали друг друга из виду, наблюдая свое отражение в чужих глазах.

— Все согласны? — Тим взял кружку, накрыл ее ладонью, резко встряхнул, потом вдруг замер. — Неправильно. Путаница получается. Надо было только четыре штуки положить. А теперь они все перепутались — вдруг никто не вытащит метку.

Я уже не понимал ни слова из того, что он говорит, и стал торопить его:

— Давай уже.

— Все согласны?

— Давай скорей, черт тебя дери!

— Дэн?

Тот кивнул. Да. Мы все кивнули. Кому тянуть первым? Так глупо, что мы не обговорили очередность заранее, и теперь было непонятно, кто должен тянуть первым, но тут Тим сказал, что это не важно, просто развернем все разом.

— Как подарки на Рождество, — сказал Дэн.

— Вот именно.

Мы засмеялись.

— Давайте по старшинству, — предложил Дэн. — Джаф, ты первый, потом ты, Скип, потом Тим, потом я. Пока все не вытащили, никто не открывает. Договорились?

Все согласно закивали.

Тим. Тим вытащил несчастливый жребий. Остальные вытянули пустые бумажки, а он стоял и смотрел на свой квадратик.

— Я, значит. — С этими словами он одновременно засмеялся, закричал и заплакал, кинул обрывок бумаги в центр круга. — Черт, черт, а, черт, парни, мне выпало.

— Ты не обязан, Тим, — разрыдался Дэн, — правда, не обязан.

— Нет! Нет, нет, нет! — решительно заявил Тим. — Я должен.

— Нет, не должен.

Мы со Скипом молчали. Обратного пути не было.

— Мы же решили, — сказал Тим.

Дэн то переставал плакать, то снова начинал.

— Мы не можем это сделать, — выдавил он наконец и закашлялся так, что не мог остановиться. Глаза у него бегали, как у сумасшедшего.

— Все в порядке, — настаивал Тим. — Уговор есть уговор. Следующий жребий. Теперь вы трое тяните.

— Мы не можем.

— Ну давайте, пожалуйста.

— Тяните второй, ради бога! Мы же договорились!

— Господи Исусе! — Дэн издал какой-то невообразимый дикий вой и перекрутил руки так, что стал похож на умалишенного.

— Ради бога! — повторил Тим, взял кружку, потряс ее и сунул прямо мне под нос: — Вот, возьми.

Я взял клочок бумаги, потом Скип, потом Дэн.

— Теперь разверните, — велел Тим.

Второй жребий выпал мне.

Я отрицательно замотал головой.

Тим зарыдал. Слезы хлынули рекой, взгляд изменился.

— Не могу, — сказал я.

— Ох, Джаф, тебе не повезло больше всех. — Сказав это, Тим улыбнулся.

— Я так больше не могу, — произнес Дэн. — Надо это прекратить.

— Нет. Давай, только быстро. Прямо сейчас.