Зверинец верхнего мира

2. Стечение снов в одном снящемся лесу могло породить немало непригодных животных. Отложим до испытания коня.

3. Если лошадь зовут не Баярд, она не может вот так сразу присниться капитану. И Кребийону-старшему, с которым он в дружбе. И Бомарше. Причины есть, но боюсь, их перечисление приведет к тому, что наш сон распухнет. И превратится в вечный.

4. Эту версию высказал гонец, когда в его руке извивалось что угодно, только не веретено. Она не подтвердилась.

5. Моя версия: конь кого-то искал. Свинячий визг и солдатская брань сперва отпугнули его от свинарника. И от замка. Но вот затихло, и он двинулся к парадному ходу, выбирая дорогу получше и на ходу роняя подковы на счастье. Разразился скандал: искали веретено и требовали табакерку. Конь опять отступил: он привык, что к замку надо подходить, когда там тихо, поэтому, только когда гонцу раскроили череп и начались поиски веретена среди ночных рубашек баронессы, он выбрал для себя самую громкую дорогу и вот оказался у парадного входа, где в углублении перед лестницей растет много свежей травы. Копыта стихли, когда он занялся этой травой. Версия тем убедительнее, что ее легко проверить. Выйти черным ходом, обойти замок, посмотреть.

Трава сильно выщипана. Многие кусают локти в отчаянии, что их догадки не подтвердились. Не найдя веретена и махнув на него рукой, она вышла черным ходом, нашла у парадного следы копыт, исследовала их и решила, что это следы белого коня. У нее было основание подозревать тут этого белого: подковы осторожно отпечатались на снегу, а так ходить мог только конь любовника бароновой бабки. То был белый жеребец и он, если надо, умел ступать почти бесшумно. Опять-таки именно он когда-то повсюду оставлял свои подковы, и нашедшие их на самом деле были счастливы: подкова, которую потерял белый конь любовника бароновой бабки! Самому коню жилось трудно. Любовник взбирался в окно по веревке, конь оставался во дворе. Но, едва за любовником затворялось окно, слуги бароновой бабки уводили его в конюшню. Хороший и крепкий это был конь, и пока баронова бабка проводила ночь в объятьях любимого, коня использовали для производства лошаков. Такой чудесной скотины нигде больше не знали. Со всех деревень баронства тайком вели ослиц в баронову конюшню. А утром жеребца возвращали под окно. Господа баронесса и ее любовник так ничего и не узнали. Интересно, что конюхи таинственного кавалера, навещавшего по ночам старую баронессу, тоже использовали этого жеребца для производства лошаков. Задние ноги у него всегда болели. К кобылам его не подводили никогда.

В один вечер сорок лет назад… Это был еще не снящийся вечер, ясный, с комариками, лягушачьими концертами от запруды и крепкими боками стада, под которыми скрипел забор на задах ее домика. Сорок лет назад женщины еще вовсю пряли, но к вечеру, когда и у окна становилось темно, многие выходили посидеть без дела на пороге дома, на крыльце, на ступенях лестницы. Камень остывал быстро. Это был еще настоящий камень, и от близости кладовых он не держал долгого тепла. На мир она в те времена еще глядела двумя глазами. Стадо разошлось по домам, улица опустела, только в воздух еще поднимался пар от теплого навоза. Белый встал в самом начале улицы. Хороший конь, хорошей крови. Всадника на нем не было. То, чего он так искал… – разве деревня могла дать ему? Конь посмотрел на унавоженную улицу, встряхнул головой и пропал.

Девица пошла за ним. Сколько чудесного рассказывали! Седок ловил коня двое суток. Такие тайны скрывала природа. Веселым, охваченным усталостью, покрытым солью, нашелся белый. Девица окривела – сучок, торчащий из земли, деревянное шильце, которого белый даже не заметил: оба заснули. Она проснулась у себя дома, белый – под окнами спальни бароновой бабки, когда его седок поставил ногу в стремя. О снах, водящих за нос целое государство с его дворами, армией и верой, тогда еще и слуху не было. Но девица окривела во сне. А конь пропадал где-то двое суток. С удивлением потрогала вытекший глаз – и смирилась. Если того не считать, то сон был так хорош, и шильце показалось ей самой малой расплатой. Потеря глаза оказалась безболезненной, она не мешала ей прясть, ожидать и смотреть на замок. Временами от соседок она узнавала интересные вещи. Внук старой баронессы женится и прислал кривой женщине подарок – шерстяные чулки, с гербом, как раз на икрах. И конфитюр. У барона родилась дочка, а в замок позвали только молодых, и все старухи обиделись и сказали много злого. Китайский корень, который врачи прописали барону, не помогает: к вечеру все в замке валятся от усталости на пол, так и спят. Белого коня видали в деревне. Бабка барона скончалась и отписала одноглазой девице корзину, накрытую крышкой.