Звериный круг

Присев на колено, Валентин вдавил деревянный приклад в плечо. Милое дело — воевать в августе! Это вам не линия Маннергейма в тридцать и сорок градусов мороза! И никакого тебе снега. Темные фигурки одна за другой замелькали в прицеле. Было в их тяжеловатой трусце нечто самоуверенное. К заводику бежали не люди, а хищники — рослые, злые, зубастые. Окружая его, они не подозревали, что жертва тоже способна огрызаться. Кольцо из рычащих зверей. Тот самый зодиак, в рядах которого нет места философам и художникам… Валентин нахмурился. Отчего так запал в память тот ночной рассказ Виктории? Оттого ли, что он сам беглец, а беглецу всегда кажется, что он в кольце? Или в облике преследующих не может видиться человеческое?

ЗОДИАК… Звериный круг, круг из звериных образов…

Валентин неожиданно вспомнил, как давным-давно он выходил на ринг под вопли и улюлюканье зрителей. В углу напротив уже приседал и перетаптывался противник — мышцы и злость, взведенные часовой пружиной. Валентин пролезал между канатами, и в теле немедленно возникало покалывающее иголочками предчувствие. Не победы, не поражения, — СХВАТКИ. В нем пробуждались инстинкты, о которых он забывал в повседневной жизни, в груди вскипало неуправляемое и бешеное ощущение собственного могущества и силы. Нечто похожее он чувствовал и сейчас. Вид приближающихся противников вызывал нарастающее напряжение, и напряжение это нельзя было назвать неприятным. Он пожирал глазами бегущих, и если бы они вдруг остановились, надумав уйти, ему стало бы обидно.

Валентин улыбнулся. Вот и ответ на все его нелепые вопросы, на всю поломанную жизнь.

Высокие ботинки, пятнистая удобная форма. Это, конечно, была не милиция.

Тем лучше. Он не завидовал им. Они чувствовали то же, что и он, и тоже по-своему наслаждались предстоящим сражением. Эти люди рвались навстречу пулям, и было бы просто предательством обмануть их надежды.

Валентин плавно нажал спуск. Автомат ожил в руках, хохочуще загрохотав.

Пули стегнули по кирпичным завалам, взметнув клубы глинистой пыли. Это им для начала. Своего рода скромное предупреждение — вроде рыцарской перчатки.

Пятнистые фигурки одновременно поплюхались на землю, прячась за неровностью рельефа. Вечером им придется стирать свою форму и поругивать его. Что поделать, ребятки, не поваляешься — не поешь. И потому валяйтесь на здоровье, вы для того сюда и заявились. Съесть собственного собрата не так-то просто!

Валентин перебежал к окнам у противоположной стены. Ага, и здесь то же самое! Сколько же вас всего?.. Он ударил длинной очередью. А теперь спрячемся и дадим вам возможность порычать…

Но они и без того уже «рычали». С двух сторон здание накрыли плотным огнем. Пули рикошетировали от стен, метались по помещению рассерженными осами.

Шифер над головой звонко потрескивал, сыпя на голову серую пыль. Еще немного — и здесь станет совсем светло, крыша превратится в дуршлаг.

Переползая от окна к окну, Валентин, не высовываясь, выдавал короткие очереди. Они били не целясь — давили на психику. Он отвечал тем же. Бой походил на потешное представление. Валентину пришло на ум, что, возможно, его даже пытаются взять живым. Чуть приподнявшись, он выглянул наружу. Ну уж нет! Ничего у вас, братцы, не выйдет! Договорились воевать — значит, будем воевать.

Они передвигались вперед классическими перебежками — небольшими группами по трое и по четверо. Его предупреждающий огонь не слишком пугал их. Что ж…

Тогда наиболее дерзких придется наказать. Он тщательно прицелился. Четверо лежали за цементной глыбой и прикрывали ползущих впереди. Еще немного — и они поменяются ролями. Заранее примеряясь к пространству, Валентин слегка поводил стволом. Чуточку терпения! Взвизгнуло над головой, и довольно близко. Неужели снайпер? Но Валентин даже не подумал пригнуться. За войну следовало приниматься всерьез, В конце концов он все-таки дождался броска. Трое выскочили из укрытия, прижимаясь к земле, бросились вперед. Они даже не пытались петлять, заранее пренебрегая своим неопытным противником. И совершенно напрасно! Автомат в его руках встрепенулся. Двое!.. Третий успел юркнуть в сторону, вжавшись в землю не хуже какой-нибудь камбалы. Его счастье! Валентин искренне пожелал ему успеха.

Живи и помни этот миг, потому что провидение подарило тебе жизнь. Провидение — и ничто другое. И где-то там на небе твоя звезда еще долго будет сиять и мерцать, — может быть, по той простой причине, что вхожа в особо свирепое созвездие…

Валентин не сразу сообразил, что огонь прекратился. Значит, все-таки его оценили по достоинству.

Он вновь высунул голову. У самой опушки чья-то рука размахивала белым флагом. Не платком, не тряпочкой — настоящим флагом! Значит, и эти вещи у них предусмотрены. Молодцы! Эх, если бы это была капитуляция! Не переговоры, не перерыв на эвакуацию раненых, а именно капитуляция. Ее бы он, пожалуй, принял.

Но ведь нет, будут тянуть резину, обещать непрошеное. Самолет до Австралии, вагон с золотом, красивую девочку-проводницу…