Зверобой

Это что-то вроде «крокодила», но угадывать было не нужно, смысл в том, чтобы на мгновение стать кем-то другим. Отец говорил: «Давай, как будто мы жуки-скарабеи и толкаем к пропасти шарики из навоза». И они медленно шли на корточках, выставив перед собой руки, хотя у скарабея это были бы ноги. И от слова «навоз» Марьяне хотелось смеяться. «Давай, как будто мы зайцы и водим хоровод», – кричала Марьяна, и они прыгали вокруг пня, приделав себе уши из лопухов. «Давай, как будто мы мотыльки и бьемся лбом об стекло». «Давай, как будто мы лиса и гонимся за колобком». «Давай, как будто мы шелкопряды и лежим себе куколками». «Давай, как будто мы махаоны, и нас пытаются поймать в сачок».

Давай, как будто бы мы играем во что-то, и каждому хочется выиграть, потому что за этим следует какой-то приз.

Давай, как будто я лошадь и жду удара шпорами в бок.

Давай, как будто я стою одна, совсем одна, на огромной сцене и жду: вот тяжелый занавес упадет, рухнет, подняв клубы серой деревянной пыли, и зал взорвется аплодисментами.

Давай, как будто зима, снег выпал и ждет, когда кто-нибудь рано утром пройдет по нему, как по небу.

Давай, как будто я платформа и жду поезда.

Давай, как будто я жду тебя посреди огромного поля, заросшего люпином и люцерной – все сплошь фиолетовое, даже больно глазам, – и ветер свистит сквозь солнечное сито, а я стою и хочу только одного, чтобы меня любили.

– Когда вы вылетаете в Москву? – спрашивает Валерия.

– Завтра вечером.

– Ян поедет с вами?

– Только этого не хватало.

3. Ольга

Шагнула через порог – сразу с лестницы не стала, примета плохая, – обняла Ольгу. Гладила по спине – долго, упираясь лбом ей в плечо, как молодой, упрямый бычок, хотелось тянуть это мгновение как можно дольше, но ведь на жизнь не нагладишься.

– Марьяш, – сказала Ольга откуда-то из тумана. – Ты меня сейчас задушишь.

– Ну и? – хмыкнула Марьяна ей в волосы. – Убью тебя и заберу себе как трофей.

Отстранилась, чтобы посмеяться. Вроде как не всерьез. Хотя в любой шутке… вы знаете.

В детстве Марьяна часто была свидетелем: чтобы сохранить или перевезти насекомое, его следовало убить. Жуков и мух отец-зверобой кидал в морилку с этилацетатом. Мелких бабочек придавливал, крупным – шприцем вкалывал в грудь нашатырь.

Она всегда отворачивалась.

– Я на минуту, – виновато сказала Марьяна. – По делам тут.

– Раздевайся! – кивнула Ольга в сторону вешалки. – Поешь со мной, я как раз только с обедом закончила.

Марьяна представила, как они заходят вдвоем в номер отеля, и Ольга идет в душ, а потом выходит – в махровом, допустим, халате. Как она развязывает пояс на этом халате, и там – обнаруживает теплую, пахнущую мылом кожу. Голова закружилась, Марьяна даже села на обитый кожей топчан.

– Ну и где ты там? – из-за угла выглянула Ольга, одетая в штаны и толстовку, которые обычно рекламируют парой: «Уютный костюм из футера». – Остынет же.

Прошли на кухню и сели рядом, касаясь под столом коленями. Суп в Марьяниной тарелке испускал свекольный дух. «Суп остынет, а я нет», – подумала она и сказала:

– Знаешь, я решила в Москву переехать. Мне работу предложили, – и сразу, чтобы Ольге не пришлось задавать этот неловкий вопрос, чтобы не подумала, что она едет к ней, хотя так это, безусловно, и было, добавила: – У отца пока поживу.

Деланой, слишком поспешной показалась в голосе легкость, небрежность, доведенная до абсурда.

Ольга улыбнулась. Не испугалась – уже хорошо.

– Я рада за тебя, Марьяша, это здорово. Чаще видеться будем! А что за работа?

– Газета одна, чуть позже скажу, когда оффер придет. Я сегодня как раз на собеседовании была, в общем.

– Отлично, и как прошло?

– Да как-то прошло. Оль, я спросить хотела: ты мне город покажешь?

О свидании договорились. Такой был у Марьяны расчет: приеду, будем гулять, общих друзей заведем, постепенно сблизимся. Будем чаще встречаться – она сама так сказала. Ну должно ведь это куда-то сдвинуться? Должно? Черт возьми, ведь пять лет уже все это тянется: Марьяна к Ольге, Ольга от нее, но и отойти далеко не дает – только она начнет с кем-то сближаться, тут же выныривает: Марьяна, привет, как дела, приезжай.

Так вот приехала. Теперь мучайся. Сдавайся. Стань моей.

– А с отцом-то удобно будет жить? Вы вроде не особо общаетесь.

– Ну, как бы там ни было, он мой отец. Надо ж когда-то начинать.

Так и начали.