«Зверобои» штурмуют Берлин. От Зееловских высот до Рейхстага

Ефрейтор мялся, вытаскивая из подсумка «лимонки» и похожие на консервные банки, легкие РГ-42.

— А вдруг фрицы меня услышат?

— Тогда они бросят гранаты.

— У меня нога плохо гнется…

Зосимов посмотрел на второго новичка. Хоть и мелкий ростом, он производил впечатление как шустрый и расторопный боец. У него была запоминающая фамилия — Белка, а звали Иван.

— Ваня, гранатами запасся?

— Конечно, есть. Шесть штук.

— Поползете вместе с ефрейтором. Винтовку оставь, она тебе только мешать будет.

— Как же я без винтовки?

— Костя, — подозвал Зосимов своего помощника. — Отдай Белке наган. На время. Умеешь обращаться?

— Так точно, товарищ…

— Ладно, ползите быстрее, ребята, а мы вас прикроем.

Иван Белка был тем солдатом, который стрелял в подбитого немецкого летчика. Он служил в хозвзводе уже полгода, выйдя из госпиталя после тяжелого ранения.

Воевал с декабря сорок второго года, нахлебался в пехоте досыта холода, вшей, был трижды ранен в атаках и рассчитывал закончить войну в хозвзводе. Даже жене об этом писал, ну и накаркал. На его место посадили солдата постарше, а взводный лишь пожал плечами:

— Повоюй напоследок, Ваня. Разнарядка на троих человек пришла.

Спорить было не о чем. Иван лишь вздохнул и погладил напоследок коня.

— Берегите Серого. У него рана еще не зажила, под сиденьем банка с мазью лежит. Утром и вечером натирайте.

Конь потянулся к хозяину бархатистыми губами, глаза смотрели по-человечески печально. Животина, а понимал, что расстаются. Потрепал по холке и зашагал к штабу, где было место сбора.

Ефрейтор Ивану доверия не внушал, в штабе писарем служил, задницу протирал, а наград поровну: по две медали «За боевые заслуги». Только у Белки плюс к этому три ранения и контузия.

— Я впереди поползу, — сразу взял на себя инициативу Иван. — Делай все, как я. Гранаты бросал когда-нибудь?

— Бросал, — соврал писарь.

— Тогда двинулись.

Со стороны задание не казалось таким уж сложным. Не открытое поле. Кругом воронки, пулеметный расчет за полотном дороги. Но по своему опыту красноармеец Белка, двадцати семи лет от роду, знал, что случиться может всякое.

Мог поймать в прицел снайпер с эстакады, хотя она осталась в стороне. Могли быть и мины, о которых лучше не думать. Полз, сжимая в руке «лимонку», тащилась по земле тяжелая кавалерийская шинель, в которой удобно спать, но для боя одежка неуклюжая.

До пулемета оставалось немного. Он дал пристрелочную очередь, затем заработал во всю силу, посылая двадцать пуль в секунду. Черт с ним, пусть стреляет. Значит, фрицам не до них.

Но произошло неожиданное. Вдруг показалась голова немецкого солдата в массивной каске, следом плечи и готовый к стрельбе автомат. Иван от неожиданности оцепенел. Понял одно: автомат его в момент прикончит, старый наган не поможет. Раздумывал недолго, все решали секунды. Закричал истошным голосом:

— Взвод, ура! Бей фрицев!

Выкрикивал что-то еще. Рассчитал верно. Немец не стал рисковать и мгновенно присел, успев дать короткую очередь. Когда опомнится, либо снова высунется со своим МП-40, либо бросит гранату. Кто кого опередит!

Иван лихорадочно выдергивал кольца из «лимонок» и кидал их одну за другой. Ударили несколько взрывов подряд, кто-то вскрикнул. Белка вскочил и, путаясь в полах шинели, перебежал через насыпь.

Возле опрокинутого станкового пулемета МГ-42 ворочались два раненых солдата. Немец с автоматом лежал немного в стороне и снова пытался подняться.

— Ты кого убить хочешь? — кричал Иван, выдергивая из-за отворота шинели зацепившийся за подкладку наган. — У меня двое детей малых. Я тебя, сволочь…

Выдернул, цепко перехватил рубчатую рукоятку потертого до белизны нагана и нажимал раз за разом на спуск. Попал в горячке или нет, непонятно. Но бежало на выручку отделение и стреляло на ходу. Немец так и не успел подняться, добили и пулеметчиков.

На минуту задержались. Сдернули с убитых часы, подобрали гранаты. Иван сбросил шинель. Понял, что в дальнейшем бою она будет только мешать. Сержант Зосимов одобрил:

— Правильно. Сейчас и в гимнастерке не холодно, а то таскаешь на себе хламиду до щиколоток. В ней только путаться. К вечеру бушлат найдем.

Еще посоветовал:

— Возьми у фрица автомат. Ты же теперь десантник, с автоматом сподручнее. Пользоваться умеешь?

— Я-то? С сорок второго воюю.

Иван Белка попал на передовую 30 декабря сорок второго года и уже на следующий день был ранен в первой своей атаке. Успел раза три выстрелить и упал, срезанный пулеметной очередью. Сегодня он немецким пулеметчикам отомстил.

Подобрал прикладистый МП-40, выдернул из подсумка убитого немца три запасных магазина. Пошарил за голенищем сапога, извлек еще два и блестящий нож-кинжал.

— Молодец, Белка, — оценил действия подчиненного Зосимов. — С пулеметным расчетом лихо разобрался. А нож десантнику всегда нужен. Объясни мне только, почему закричал, когда немца увидел? Со страху, что ли?