Зверобой

Наконец наступил час, когда нужно было готовиться к свиданию с Чингачгуком. Когда Бумпо сообщил свой план обеим сестрам, — все трое начали немедленно приводить его в исполнение. Гэтти взошла на ковчег и, связав вместе две лодки, спустилась в одну из них, взяла весла и провела лодки в ворота окружающего дом частокола. Потом она под самым зданием прикрепила их к цепям, верхние концы которых шли внутрь замка. Этот частокол, состоящий из древесных пней, образовал род ограды, препятствовавшей неприятелю прокрасться на своей лодке под крепость. Лодки таким образом были совершенно скрыты, и неприятель не мог до них добраться иначе, как через дверь, которая, обыкновенно, была крепко заперта. Юдифь сама вошла в эту ограду на третьей лодке, оставив внутри замка Зверобоя, который доканчивал все необходимые приготовления. Ему нужно было закрыть все окна и отверстия в замке. Эта операция, требовавшая много времени, кончилась успешно.

Так как все было прочно и массивно, и все задвижки и затворы в доме были сделаны из массивных брусьев, то запертый дом представлял настоящую крепость, в которую можно было вломиться не иначе, как после двух часов трудной работы, и только в том случае, если бы осаждающие были снабжены хорошими орудиями для разрушения массивной постройки.

Все эти предосторожности старик Гутер принял после того, как его два раза обокрали пограничные белые во время его частых отлучек из дома.

Когда все было приведено в порядок внутри здания, Зверобой открыл одну из западней, устроенных в полу, и спустился в лодку Юдифи, после чего западня захлопнулась сама собою. Гэтти также присоединилась к сестре, и тогда все пересели на ковчег, привязав к нему одну лодку. Бумпо взял подзорную трубу и осмотрел берега озера. На всем пространстве не было видно ни одного живого существа, кроме нескольких птиц, порхавших между ветвями.

— Нигде не видно признаков человека, — сказал Зверобой, отнимая трубу от глаз. — Может-быть, индейцы делают плот где-нибудь в лесу и тщательно скрывают свои замыслы. Все же им нельзя угадать, что мы собираемся покинуть замок. Притом, если бы они и угадали, у них нет возможности узнать, куда мы намерены ехать.

— Стало-быть, нечего и беспокоиться, — сказала Юдифь. — Теперь, когда у нас все готово, мы смело можем ехать, чтобы заранее прибыть на место.

— Нет, нет, — возразил Зверобой. — Тут требуется некоторая хитрость. Диким, конечно, ничего не известно о свидании моем с Чингачгуком, но у них есть глаза и ноги. Они увидят, в какую сторону мы поедем, и, пожалуй, вздумают следить за нами. Я буду направлять нос ковчега в разные стороны, пока их ноги не утомятся, гоняясь за нами.

Зверобой выполнил этот план с необыкновенной ловкостью. Менее чем в пять минут ковчег был приведен в движение. Неуклюжее судно не отличалось легкостью; но в это время, при попутном ветре, оно без труда могло проплыть три или четыре мили в час. Заветный утес, где было назначено свидание, отстоял от замка не более как в расстоянии двух миль, и Бумпо, знакомый с аккуратностью индейцев, рассчитал время так, чтобы не более как пятью минутами приехать ранее Чингачгука или позже него. Солнце еще было над вершинами западных гор, когда парус был распущен, и через несколько минут Зверобой убедился, что ковчег плывет с удовлетворительною скоростью.

Вечерело. Легкий ветерок едва колыхал поверхность озера, как-будто боясь потревожить его дремоту.

— Должны ли мы явиться на место свидания в самый момент захода солнца? — спросила Юдифь молодого охотника, который управлял рулем. — Мне кажется, что было бы опасно слишком долго оставаться у берега возле утеса.

— Ваша правда, Юдифь, и я постараюсь избежать этой опасности. Расчет и хитрость необходимы, когда имеешь дело с изобретательными на всякие уловки индейцами. Вы видите, я теперь повернул немного к востоку, в противоположную сторону от утеса: индейцы, без сомнения, побегут туда и надорвутся от беготни без всякой для себя пользы.

— Стало-быть, вы полагаете, что они нас видят и следят за нашими движениями? Я думала, напротив, они ушли в лес и оставили нас в покое на несколько часов.

— Вы женщина, Юдифь, и вам простительно так думать. Но нет никакого сомнения, что индейцы не спускают теперь глаз с нашего ковчега, и нам необходимо навести их на ложные следы. Чутье у минга лучше, чем у собаки; но разум белого человека сильнее всякого инстинкта.

В то время как Юдифь урывками разговаривала с Зверобоем, обнаруживая все возрастающий к нему интерес, младшая ее сестра была задумчива и безмолвна. Раз только она подошда к Бумпо и предложила ему несколько вопросов относительно его планов. Когда охотник удовлетворил ее любопытство, она опять отошла в сторону и принялась за свою работу, напевая вполголоса заунывную песню.