Зверобой

За изящными и богатыми принадлежностями мужского костюма следовали женские наряды, и прежде всего прекрасное парчевое платье, вызвавшее восторг Юдифи. Ее восторг и радость были необузданы, как у своенравного ребенка, и она непременно в ту же минуту хотела примерить щегольское платье. С этой целью она удалилась в свою комнату. Когда она вышла оттуда, Чингачгук и Зверобой невольными восклицаниями обнаружили свое изумление. Притворяясь, что она не замечает произведенного эффекта, молодая девушка села на свое место и попросила продолжать осмотр сундука.

— Ступайте к мингам так, как вы есть, — сказал Бумпо, — назовитесь королевой, бросьте на них величественный взор, и старик Гуттер немедленно получит свободу вместе со своими товарищами по плену.

— Я никогда не думала, что вы способны к лести, — возразила молодая девушка, очень довольная искренним комплиментом. — До сих пор я уважала вас. Зверобой, исключительно за вашу любовь к истине.

— И вы можете видеть в моих глазах истину, и только истину, Юдифь, ничего больше. Видел я красавиц на своем веку, белых и красных, видел их издалека и вблизи; но ни одна из них не может выдержать ни малейшего сравнения с тем, чем вы кажетесь в эту минуту, — ни одна, и никогда!

Зверобой не преувеличивал. В самом деле, никогда Юдифь со своими влажными глазами, полными чувственности и томной неги, не была так очаровательна, как при этих словах молодого человека. Счастливая минута! Еще раз он пристально взглянул на восторженную красавицу, покачал головой и молча начал продолжать свои исследования.

Они нашли потом несколько добавочных принадлежностей женского туалета, таких же изящных и богатых, как парчевое платье. Все это было положено к ногам Юдифи, как-будто обладание ими принадлежало ей по праву. Молодая девушка примерила еще две-три штуки, между прочим и кружева, дополнившие в совершенстве ее щегольской костюм. Пересмотрев мужские и женские уборы, они нашли другое полотно, покрывавшее остальные вещи сундука. На минуту Зверобой остановился, погруженный в раздумье.

— У всякого, я полагаю, есть свои тайны, — сказал он, — и каждый имеет право беречь их сколько ему угодно. Мы уже отыскали в этом сундуке достаточно вещей, годных для удовлетворения наших нужд: не лучше ли нам остановиться на этом, не развертывая другого покрывала?

— Неужели, Зверобой, вы хотите предложить эти платья ирокезам в обмен за наших пленников? — с живостью спросила Юдифь.

— Разумеется! Зачем же иначе мы и рылись в чужом сундуке? Этот богатый кафтан, без всякого сомнения, соблазнит главного ирокезского вождя, и будь у него жена или дочка, охотница до нарядов, это пышное платье удовлетворит самым изысканным требованиям отчаянной щеголихи.

— Вы так думаете, Зверобой? — отвечала озадаченная молодая девушка. — Но зачем и к чему такой наряд для индейской женщины? Нельзя же ей носить его в дымном вигваме, или таскаться по лесам, цепляясь за сучья в густом кустарнике и хворосте.

— Все это правда, Юдифь, и вы даже можете сказать, что эти платья никуда не годятся для этого климата. Ваш батюшка, я уверен, не имеет никакой нужды в этих нарядах и, стало-быть, нисколько не станет их жалеть, когда ими будет куплена его свобода. Генрих Марч пойдет в придачу.

— Но разве Томас Гуттер никого не имеет в своей семье, кому могли бы пригодиться эти наряды? И неужели вам, Зверобой, не было бы приятно взглянуть когда-нибудь, хотя шутки ради, на его дочь, одетую в богатое парчевое платье?

— Понимаю вашу мысль, Юдифь, совершенно понимаю. Я готов еще раз повторить, что в этом наряде вы так же величественны, как солнце, когда оно встает или заходит в октябрьский день, и ваша красота, без сомнения, гораздо больше украшает наряд, чем наряд содействует украшению вас самой. Но одежда, как и другие вещи, имеет свое назначение. Простой воин, например, делает, по моему мнению, очень дурно, когда он, собираясь на войну, расписывает свое тело, как опытный предводитель, уже не раз доказавший свою храбрость. То же нужно сказать и об одежде. Вы не больше, не меньше, как дочь Томаса Гуттера, а это платье, очевидно, сделано для знатной дамы, может-быть, для губернаторской жены или дочери. По-моему, Юдифь, скромная молодая девушка всего прелестнее тогда, когда одевается сообразно своему состоянию.

— Сию же минуту я сброшу эти тряпки, — вскричала Юдифь, стремительно выбежав из комнаты, — и пусть они не достаются ни мне, ни какой бы то ни было другой женщине!

— Вот, Змей, все женщины выкроены по одной мерке, — с улыбкой сказал Зверобой, обращаясь к своему другу. — Они любят наряды, но еще больше влюблены в свою природную красоту. Как бы то ни было, я очень рад, что она согласилась расстаться с этой мишурой. Вахта, я полагаю, тоже была бы очень хороша в этом наряде: не так ли, Чингачгук?

— Вахта — краснокожая девушка, и ей нет надобности украшать себя чужими перьями, — отвечал индеец.

Затем приятели занялись обсуждением вопроса: рыться ли дальше в сундуке Гуттера? Вскоре вернулась Юдифь в своем скромном полотняном платье.