Зверочеловекоморок

В себя я пришел на площадке перед мастерской пана Юзя, среди скопища самых разных автомобилей — новехоньких и дряхлых, вполне приличных и жутко искореженных. Все эти автомобили были горячие, почти раскаленные, потому что светило ослепительное весеннее солнце, и я вынужден был сощуриться, чтобы хоть что-нибудь разглядеть.

Меня прилично снесло, почти в конец нашей улочки, но ведь, когда я убегал, впервые самостоятельно воспользовавшись нашей тайной, Себастьян всячески старался мне помешать. Да и Себастьяна сносило, если он был не в форме или сильно взволнован.

Я не успел ни о чем толком подумать, потому что пан Юзек, переставлявший очередную бешено ревущую машину, сразу меня заметил. Он с такой силой дернул ручной тормоз, что тот заскрежетал, а зад несчастного автомобиля подпрыгнул на метр.

— Держите его, это он! — закричал застрявший в тесном салоне пан Юзек, из машины указывая на меня пальцем своим помощникам.

Несколько подмастерьев моего возраста или чуть постарше, с головы до ног перепачканных смазочным маслом, кинулись ко мне, размахивая огромными гаечными ключами; у одного даже была тяжеленная заводная ручка. Но я не стал дожидаться, пока они подбегут, и, не раздумывая, бросился к развалинам, на которых росли чахлые березки и было много укромных местечек. Свора черных гномов с устрашающими воплями полезла за мной на гору кирпичей.

— Держите его, это он корежит кузова! — ревел пан Юзек, жестами управляя погоней.

Дело оборачивалось скверно. Я был ужасно измотан и не испытывал ни малейшего желания драться. А рассчитывать, будто кому-то захочется выслушивать мои объяснения, что, мол, я не виноват, что я никогда не корежил кузова чужих машин, естественно, не приходилось.

— По глушителю его, ребята! По карбюратору стервеца! — неистовствовал внизу пан Юзек.

Но тут, когда я уже совсем пал духом, случилось нечто крайне странное. Во двор мастерской пулей влетел огромный, багровый от ярости мужчина. Подбежав к пану Юзеку, он схватил его за отвороты халата и одним легким движением ловко вытащил из машины. Я услышал протяжный треск рвущейся материи, отчаянный вздох, а затем дикий вопль. Юные подмастерья перестали меня преследовать, и я, потрясенный непонятной сценой, остановился на верху развалин.

— Ты, скотина! — выл багровый великан, безжалостно тряся пана Юзека. — Испортил мне машину, загубил движок!

— Минуточку, спокойно, — прерывающимся голосом пробормотал владелец мастерской. — В чем дело, позвольте узнать?

— Я тебя в клочья разорву, сгною в тюряге! Ты у меня по миру пойдешь!

— Пустите, я вызову милицию.

— Милицию? — застонал багровый. — Это я вызову милицию!

Набрал воздуху в легкие, еще сильней тряханул механика и оглушительно закричал:

— Милиция, милиция!

Ошалевший от страха пан Юзек, похоже было, хотел брякнуться перед клиентом на колени, но только повис в его беспощадных руках.

— Ради бога, что случилось? — смиренно прошептал он, озираясь по сторонам в поисках аргументов в свою защиту.

— Что случилось? — зарыдал багровый гигант. — Вы спрашиваете, что случилось? Вы, владелец этой шараги, где мне не залили масла в двигатель?

— Поршни заклинило? — догадался пан Юзек.

— Да, да, да! — завопил клиент и швырнул механика на землю.

Какой-то другой клиент, до сих пор робко стоявший в сторонке, поспешно приблизился.

— А у меня, — пожаловался он, — у меня тут украли запаску. Совершенно новую.

Пан Юзек, кажется немного придя в себя, с трудом поднялся с земли.

— Франек, ты залил масло?

Один из моих преследователей, держащий в руке огромный невероятно грязный кусок брезента, сплюнул сквозь зубы.

— А то. Сколько надо. Под завязку.

— Значит, через несколько километров все к черту вытекло! — затопал ногами клиент.

Пан Юзек расплылся в улыбке.

— А-а-а, понимаю. Малый забыл завинтить крышку.

Тут багровый со звериным рыком бросился на пана Юзека. Владелец мастерской ловко увернулся и кинулся в подворотню, а оттуда на улицу, где сподручнее было удирать.

— Присматривайте за кассой! — на бегу крикнул он помощникам.

Я беспрепятственно вернулся домой. На лестнице столкнулся с той самой дамой, которая имела обыкновение закусывать возле мусорных ящиков. Увидев меня, она искривила в улыбке лицо интенсивно-фиолетового цвета и сказала приветливо:

— Здравствуйте, молодой человек.

— Здрасте.

— Если в ведерко попадет какой-нибудь закусон, вспомни про нас, сынок.

— Хорошо.

Цвет ее лица немного напоминал бутылки, из которых они там, около контейнеров с мусором, пили. Я пошел дальше, а она стала стучаться в очередную дверь, пытаясь состроить жалобную мину; давалось ей это нелегко, поскольку в глазах еще сверкали предназначенные мне игривые огоньки.

Открыла мне мама.

— Где ты пропадаешь? Все уже давно вернулись из школы.

— Помогал одному парню делать уроки, — опять соврал я, и опять с отвращением. Дорого мне, однако, обходились добрые намерения.

— Мы сейчас идем к Цецилии.

— А что случилось?

Мама загадочно улыбнулась и не ответила. В комнате пани Зофьи ревело радио страшным голосом полузадушенного человека, но это был всего лишь ее любимый певец.