Зверское убийство. Тайна Люка Эббота

— Всегда готов, — рапортовал Пэдди.

Они прошли в кондитерскую-бар и очутились в задымленном, неясном его интерьере. По одной его стороне шел прилавок с длинным рядом крутящихся табуретов — в американском стиле, а остальное место занимали пять маленьких круглых столиков. На столиках были пластиковые скатерти, в вазочках стояли искусственные цветы (дар от «Розис Позис»?). Нос Люка безошибочно подсказал, что здесь пекут сдобу; о богатом ассортименте домашней на вид выпечки и пирожных говорили изделия, выставленные под стеклом на прилавке. Люк также заподозрил, что этим утром здесь жарили бекон и что кофе, судя по запаху, свеж и ароматен. Во всяком случае, здесь было нечто особенное — не то что всегдашний подогретый чай с непропеченными булочками. Три женщины, что сидели голова к голове за столиком в углу над пустыми уже чашками, вопросительно посмотрели на них, — а затем переглянулись.

Люк поклонился и сел за стойку рядом с Пэдди. Из-за кофеварки появился человек, принявший заказ. Он был лыс, благополучен на вид, с татуировкой в руках, что выглядывала из-за коротких рукавов белой футболки.

— Два кофе с молоком, пожалуйста, — заказал Пэдди. — Укромный здесь у вас уголок!

Человек усмехнулся, обнажив старомодные фарфоровые зубные протезы, и поставил перед ними кофе. При этом кофеварка отразила своей металлической поверхностью его фарфоровую усмешку.

— Можно сказать, да. — Он дружелюбно кивнул.

— Татуировка с торгового флота, — предположил Люк, кивая на рисунок и отхлебывая кофе.

— Так и есть. Что-нибудь к кофе?

— Нет, спасибо, — ответил Люк.

— Пирог очень уж аппетитно выглядит, — заметил Пэдди. — Мне бы хотелось кусочек.

— Я пек его сам сегодня утром, — человек отрезал большой кусок яблочного пирога, покрытого сахарной глазурью, и с почтением положил его перед Пэдди. — Вам понравится. Датский рецепт. Придает силу и энергию, в особенности в такой денек. — И он задумчиво на них посмотрел. — Вы приехали допросить тех двоих из гончарной? — добавил он после некоторого раздумья.

— Что вам подсказало? — спросил Люк, не отрицая его вопроса.

— Ваши глаза, — ответил человек, облокачиваясь на стойку. — У полиции глаза не бывают спокойны. Они всегда наблюдают. На случай, если вдруг что-то произойдет, я полагаю. Вы услышите много гадостей, джентльмены. Все это так цинично. Бесстыжая была девка.

— Вы знали ее?

— Я знаю их всех. — Человек слегка повысил голос. — Леди, идите сюда. Расскажите об Уин. Полиция приехала.

— Черт возьми, — пробормотал Люк в свою чашку. Он повернулся и улыбнулся трем «леди» широкой белозубой улыбкой, однако те не улыбнулись в ответ.

— Добрый день всем, — проговорил он и внутренне отругал себя за насмешливо-сладковатый тон. То была ловушка, которой он всегда стремился избежать. Он слышал, как Пэдди хладнокровно жует свой пирог. — Заткнись, — пробормотал он ему и изобразил еще большее радушие: — Вы не возражаете, если мы присоединимся к вам?

Три женщины оказались при ближайшем рассмотрении весьма разными. Одна была высокой, худой и с обесцвеченными волосами, вторая — маленькой темноволосой толстушкой, третья — красоткой с рыжими тициановскими волосами.

— Да, пожалуйста, — проговорила старшая. Ее глаза слегка порозовели, будто она недавно плакала.

— Можно нам еще кофе, Сэм?

— Пожалуйста, — ответил Сэм.

Люк подсел к ним за столик.

— Я — старший уголовный инспектор Эббот, — представился он.

— Из Скотленд-Ярда? — спросила рыжеволосая.

— Нет. Я — из Регионального управления, — улыбнулся он. — Признаю, это звучит не так красиво. А вы все работаете здесь, в Центре?

— Мы из «Нит-уитс». Это — Мэри Стрэйкер, — рыжеволосая указала на темноволосую даму. — Я — Анна-бель Ли. А это — Ханна Путнэм, она — скульптор.

— Я видел некоторые ваши работы, проходя мимо, мисс Путнэм. Мне в особенности понравилась небольшая фигурка на заднем плане.

Суровые черты лица Ханны Путнэм разгладились:

— А, «старик Том»? Да, это единственная стоящая вещь в витрине. Спасибо.

— Ханна лепит портреты детей, которые хорошо идут летом, чтобы прожить затем зимой на заработанное, — охотно объяснила Аннабель. — Так существуем мы все. У нас наблюдается небольшой бум во время Рождества, но основное время продаж — лето. Теперь наступил мертвый сезон, как видите.

— Он долго не продлится, — отозвался Пэдди, подходя к столику со своим кофе. — Насколько я понимаю, ваша местная газета выходит после полудня? Очень скоро вы, возможно, почувствуете себя занятыми.

— Вы имеете в виду писак? — с отвращением переспросила Ханна. — Да, это неизбежно.

— Но ничего плохого здесь нет, — продолжал Люк, откидываясь на стуле. — Пока они здесь, они потратят на вас свои деньги.

— Никакая информация не может быть плохой, — изрек Сэм из-за стойки.

Ханна Путнэм повернулась, чтобы пригвоздить его тяжелым взглядом.

— Но вся эта информация — дурной вкус, Сэм Эшфорт.

Но Сэм не смутился: