Зверское убийство. Тайна Люка Эббота

— Так ведь правда, это выгодно. Рэй Мосс сказал мне утром, что у него есть старые наброски к портрету Уин; теперь он собирается вставить их в рамки и продать. А у тебя, я знаю, есть ее бюст, Ханна. Ты теперь сможешь продать его за хорошую цену. — Однако леди не выказали одобрения, и его тон стал обидчивым: — Даже если вы не желаете признавать этого, мы здесь все близки к разорению. При жизни, видит Бог, покойница не принесла нам ничего хорошего. Так пусть же после смерти ее имя принесет пользу. — Выражение лица его говорило о том, что он — не признанный в своей стране пророк.

Люк постарался придать лицу невинное выражение:

— Что-то я не заметил имени Рэя Мосса ни на одной вывеске. Он тоже ремесленник в Центре?

— Он — литограф и печатник. Если пройдете через туннель напротив арки, то найдете его студию в длинном здании возле монастырской стены. Раньше, думается, там был амбар. Большинство из нас продает его изделия; мы берем с его комиссионные. Когда Центр создавался, одним из условий было, чтобы ремесленники позволяли публике наблюдать за своей работой. Поэтому он разрешает наблюдать, однако не любит прямого контакта.

Что-то в голосе и объяснениях Аннабель Ли заинтриговало Люка.

— Он хороший специалист?

— Его работы изысканны. И он живет только своей работой, — ответила Ханна Путнэм. — Как художник он может служить примером всем нам. — Она сделала паузу. — Как человек — вряд ли.

Мэри Стрэйкер впервые вступила в разговор:

— Это огромный толстый человек, и когда он ест, то вечно оставляет на губах пищу. Он отвратителен. — Казалось, она сама была удивлена своей смелостью и, замолчав, схватилась за чашку обеими руками.

— Понимаю. Вы говорите, у него есть наброски с Уин Френхольм?

— Она позировала многим из нас время от времени. Сэм уже говорил, что я сделала с нее бюст, — ответила Ханна. — Есть и скульптура в полный рост. У нее была прекрасная фигура, отличные пропорции, и она могла оставаться неподвижной долгое время. Это уже искусство само по себе — неподвижность. У нее это было.

— Вы недолюбливали ее.

Это было сказано утвердительно, не в форме вопроса. Ханна Путнэм некоторое время пристально на него смотрела.

— Думаю, что вы все это выясните весьма скоро, и не вижу причины скрывать. Да, я недолюбливала ее — и я любила ее. Это была безответная любовь. Она обладала жестокостью, которая часто сочетается с большой красотой. Она отдавалась многим мужчинам, потому что они вечно крутились вокруг нее, а ей нравилось, когда перед ней пресмыкались. Она ненавидела мужчин, однако это не значит, что она любила женщин. Любила она лишь себя.

Женщина говорила с чувством достоинства. Люк почувствовал к ней жалость и был впечатлен ее откровенностью. Она не притворялась и не играла на публику. Женщина очень пожилая, она сама обладала несомненной красотой. Ее худощавая фигура была затянута в простой черный свитер и брюки, и она глядела Люку прямо в глаза.

Прошло несколько минут, и Аннабель Ли положила руку на руку Ханны и осторожно, но убежденно проговорила:

— Уин Френхольм была истинной проституткой, и, боюсь, вы найдете много тому доказательств, инспектор. Желаю вам удачи. За тот год, что мы работаем вместе, она имела роман и с моим мужем, и с мужем Мэри. Я бы с радостью убила ее собственными руками. Но я не убила. Вчера у нас была вечеринка. Большинство работающих в Центре пришли на нее. И Уин — тоже. Нечто вроде закрытия сезона. Она циркулировала, исчезала, появлялась вновь; снова исчезала и вновь возвращалась. Наконец, ушла совсем. Это ее стиль поведения. Возможно, последний соблазненный ею мужчина мог бы вам рассказать то, что вы желаете знать. Мы — не можем.

— Понимаю, — сказал Люк. — Спасибо за откровенность. — Он встал. — Если вы будете так любезны, расскажите сержанту Смиту в подробностях все, что вы помните о том вечере, а я пойду побеседую с мистером Моссом.

Он оставил Пэдди, который уже вынимал блокнот, и снова вышел в полумрак монастырских стен. Он проследовал по туннелю и очутился перед вывеской «Грэнери Пресс». Большая двойная дверь была распахнута, и он вошел в острый запах кислоты, химикатов, чернил и горячего металла. Вероятно, это все — часть процесса литографирования, подумал он. Сначала комната показалась ему пустой, но тут же он заметил широкую спину, склоненную в дальнем углу над рабочим столом.

— Мистер Мосс?

Фигура резко выпрямилась; мужчина повернулся к Люку. В резком свете ламп над головой Рэй Мосс напоминал рассвирепевшего медведя, поднятого среди зимней спячки. Густые прямые волосы свисали на лицо, заросшее бородой, а черные глаза яростно глядели на пришельца.

— И что?

Люк показал свою карточку полицейского.

— Я — старший уголовный инспектор Эббот. Я расследую обстоятельства смерти Уин Френхольм. Я полагаю, вы знали ее, и я желаю слышать: могли бы вы рассказать мне о ней?

— Я мог бы рассказать вам, где у нее на Теле находится каждая родинка, если вы это имеете в виду. Она была прожженная шлюха, но тело ее было превосходно.

— Нет, я не это имею в виду.