Зверушка Боулдена

Боулден отогнал эти мысли и попытался уснуть. На некоторое время это ему удалось. Он проснулся оттого, что его руки затлели - так, во всяком случае, ему почудилось в первую секунду. Казалось, что где-то глубоко внутри них пылает огонь. В незначительной степени они его еще слушались. Он мог шевелить ими, хотя кожа ничего не ощущала. До этого момента основные нервы оставались почти не затронутыми. Но теперь инфекция от поверхности распространялась в глубину. Она достигла локтей и продолжала двигаться дальше. На три-четыре пальца ниже плеча он уже ничего не чувствовал. Развитие болезни ускорилось. Если они взвешивали возможность ампутации, то теперь прибегать к ней все равно было поздно.

Боулдену хотелось закричать, но он сдержался. Придет сестра и останется с ним, но он оторвет ее от работы, которая еще может спасти ему жизнь. Инфекция достигнет плеч и поползет по груди и спине. Она доберется до гортани - и он утратит возможность говорить. Она парализует веки - и он перестанет даже мигать. А может быть, и ослепнет. И тут она отыщет лазейку, ведущую в его мозг.

И тогда произойдет взрыв. Все функции его организма либо прекратятся, либо хаотически усилятся по мере того, как регулирующие центры начнут отключаться один за другим. Температура его тела поднимется до смертоносного предела или же, наоборот, упадет. Смерть окажется на редкость мучительной или легкой и незаметной...

Вот почему он не позвал сестру.

И еще потому, что услышал странный звук.

Это было что-то среднее между мурлыканьем и молящим визгом. Он узнал голос животного, которое ему подарил абориген. Его же посадили в клетку в соседней палате! Впоследствии Боулден сам не мог объяснить, почему он сделал то, что сделал. Он не знал, руководил ли им разум или инстинкт. Но ведь эти понятия противоположны, а потому, в сущности, неприменимы к человеческому сознанию, поскольку оно едино и неделимо.

Боулден соскользнул с кровати. Стоять он не мог и кое-как пополз, опираясь на локти и колени. Боли он не испытывал. Только кости пылали по-прежнему. Он добрался до двери, выпрямился, не поднимаясь с колен, и поднес руку к дверной ручке, но ухватиться за нее не сумел. После нескольких неудачных попыток он уперся в ручку подбородком и опустил ее. Дверь отворилась, и он оказался в соседней палате. Почувствовав его приближение, зверек завизжал громче. Боулден увидел в углу два желтых горящих кружка и пополз к клетке.

Она была заперта на защелку. Зверек дрожал от нетерпения и всем телом налегал на сетку, стараясь прикоснуться к его рукам. Боулден дотянулся до задвижки, но его парализованные пальцы не могли повернуть ее. Зверек нежно их облизал.

Потом все пошло легче. Боулден не чувствовал, что делают его пальцы, но задвижка вдруг повернулась и зверек выскочил из клетки прямо ему на грудь.

Боулден упал на пол, но только обрадовался: он уже не сомневался, что его догадка верна. Аборигены подарили ему зверька не просто так. Они жили в условиях тяжелой борьбы за существование и не могли бы содержать бесполезных любимцев. Нет, этот зверек был чрезвычайно полезен. Он терся в темноте о его бесчувственные руки, и из густого меха брызгали голубые искры. Теперь он не визжал, а громко и раскатисто мурлыкал, облизывая пальцы Боулдена, катаясь по его ногам.

Через несколько минут Боулден решил, что, пожалуй, сможет добраться до своей палаты и кровати, опираясь на зверька. Он кое-как упал поперек одеяла, совсем обессилев. Кровь плохо циркулировала в его полупарализованном теле. Зверек вскочил на кровать и ласково прижался к нему. Боулден был слишком слаб, чтобы оттолкнуть его, да ему вовсе и не хотелось этого делать. Подергавшись, он принял более удобную позу. Ну нет, теперь он не умрет!

Утром Боулден проснулся задолго до прихода врача. Лицо Кесслера казалось измученным, и улыбался он механически. Если бы он знал, во что превращает его улыбку микроэкран, то немедленно отказался бы от этой попытки ободрить своего пациента.

- Как я вижу, вы держитесь молодцом, - заметил он с наигранной веселостью. - Ну, и у нас дела идут неплохо.

- Поздравляю, - сказал Боулден. - Неужели вы добились того, что хоть какой-нибудь антибиотик перестал стимулировать размножение этих шариков?

- Я очень боялся, что вы догадаетесь, - со вздохом пробормотал врач. От вас ничего не скроешь!

- Вы могли бы закатить мне физиологический раствор и сказать, что это совершенно новое и очень действенное средство!

- Медицина отказалась от такого метода уже века два назад. Заметив, что улучшения не наступает, вы сразу почувствовали бы себя хуже. Освоение новых планет гладко не проходит, и мы имеем дело с вполне реальными, а не воображаемыми опасностями. Приходится принимать факты такими, какие они есть.

Он прищурился и посмотрел на Боулдена с некоторой растерянностью. Микроэкран был помехой и для его глаз.