Звезда

Но Элизабет просто взбесилась, когда он сказал, сколько пробудет в Калифорнии.

– Мне кажется, ты не собираешься возвращаться домой к Рождеству? – Оставался месяц, и они, как обычно, собирались поехать с ее родителями в Палм-Бич.

– Не думаю, что меня примут с распростертыми объятиями.

– Правильно думаешь. Но, черт возьми, что я теперь скажу своим родителям? – Опять то же самое. Спасти свою репутацию гораздо важнее, чем спасти их брак. Но теперь, зная, что Кристел его любит, он считал, что им незачем спасать брак.

– Думаю, тебе ничего не надо им говорить. Они сами все узнают из газет. Этот процесс не сойдет со страниц в течение нескольких месяцев. – Некоторые репортеры сфотографировали его, когда он выходил из тюрьмы, и он рассчитывал увидеть свои фотографии уже на следующее утро.

– Грандиозно. А как же твоя работа? Полагаю, о ней ты подумал? – Ее отец наверняка тоже поинтересуется прежде всего этим. Такое впечатление, что судья одолжил ему все, даже свою дочь.

– Я сказал, что вынужден отсутствовать неопределенное время. Послушай, когда бы я ни вернулся, правительство никуда не денется, а если они меня уволят, это их дело. Я могу подыскать себе что-нибудь другое, когда вернусь, ведь правда? – Если он, конечно, вообще когда-нибудь вернется. Но об этом можно подумать потом.

– Ты относишься ко всему этому слишком легкомысленно.

– Поверь, это не так. Но сейчас я стараюсь найти выход из гораздо более сложной ситуации. Жизнь девушки в опасности, Элизабет. И я не собираюсь отворачиваться от нее.

– И я даже знаю почему. – Она заколебалась, а он вздохнул. – А то она еще убьет тебя.

– Спокойной ночи, Элизабет. Я позвоню через несколько дней.

– Не стоит. Я буду на занятиях, а в следующий уик-энд собираюсь с друзьями покататься на лыжах. А День благодарения проведу с родителями.

– Передай им мои наилучшие пожелания. – Он сказал это с легкой иронией, и ей это не понравилось. Он уехал слишком далеко, и она уже почти приняла решение не пускать его обратно домой, даже если он будет просить.

– Катись к черту.

– Спасибо. – Наконец-то он может остаться с Кристел.

Он целыми днями просиживал с ней, проверяя ее показания, вновь и вновь допрашивая и переспрашивая, но она отвечала все время одинаково, и на третий день он был уверен, что она не виновна. Он побывал на нескольких допросах и нанял следователя, который очень тщательно проверил все сказанное ею. Но, как она и предполагала, никто не видел, как она выходила и заходила, и только единственный свидетель утверждал, что видел, как она ударила Эрни палкой на пляже. Он добавил, что она, как ему показалось, замерла, увидев кровь. Ситуация для нее и для них обоих складывалась довольно безрадостная, и это еще больше усугублялось тем, что у нее были возможности и мотив и она не могла доказать, где была в ночь убийства.

Она худела день ото дня, и Спенсеру казалось, что ее глаза становятся все огромнее. Ее убивало происходящее. На Рождество у него сердце обливалось кровью, когда он оставлял Кристел в тюрьме, где она получила, как и другие заключенные, кусок жареной индюшки. Они все еще не осмеливались сказать друг другу о своих чувствах. Но перед тем как уйти, он долго держал ее за руку, и они молча разговаривали, глядя друг другу в глаза. Слова не понадобились, они всегда обходились без них. Они просто сливались воедино.

Начало процесса назначили на девятое января, и отсрочка была минимальной. Спенсер полагал, что задержек никаких не предвидится. Он хотел, чтобы процесс начался и закончился как можно скорее. Они выбрали позицию самозащиты. В этом была единственная возможность спасти Кристел, и Спенсер старался изо всех сил, чтобы жюри присяжных состояло в основном из женщин.

Накануне Рождества он позвонил Элизабет в Палм-Бич, но она отказалась разговаривать с ним. Прициллия Барклай натянуто сообщила, что читала о нем в газетах. Но ему казалось бесполезным оправдываться. Как перед ней, так и перед своими родителями, которым он позвонил наутро после Рождества.

– Что, черт возьми, ты там такое творишь? – грубо спросил судья Хилл. – У тебя нет опыта в уголовных делах. Ты проиграешь процесс этой девушки. – Именно этого и боялся Спенсер больше всего.

– Я не могу найти никого, кто взялся бы за это, у меня слишком мало времени.

– Это не причина, чтобы самому играть в такие игры.

– Я и не играю, отец. Я делаю все возможное.

– Элизабет это не понравится.

– Ей это уже не нравится.

– Я ничего не понимаю. – Судья в смятении качал головой, пока Спенсер желал им с матерью счастливого Рождества. Несколько раз он задумывался: не эту ли девушку упоминал сын во время их разговора, когда вернулся из Кореи? Что-то подсказывало, что это именно она. Если дело обстоит таким образом, их определенно ждут осложнения в отношениях с Барклаями. Он частенько задумывался, понимает ли Спенсер, во что втянул себя. Но когда сын звонил, отец давал ему посильные советы, как вести процесс. Он подтвердил, что версия самозащиты – единственная их надежда, да и то довольно слабая.