Звезда Аделаида - 1

Но нет, не стоит хранить злость в себе - надо распрощаться с этой дурной привычкой, а нужно просто принять Квотриуса таким, каков он есть - не придуманным мною, идеализированным образом, а живым человеком своей эпохи - да, книгочеем, да, возлюбленным, но прежде всего всадником, воином, воюющим не так, как я - чистенько, одним уколом в сердце или метко брошенной Авадой убивающий дикарей, а по здешнему заведённому обычаю, коля коротким гладиусом, не то, что моя длинная рапира, а ведь и я ручки-то запачкал.

Диковинно это, но ведь сами легионеры - выходцы из таких же варваров, с которыми теперь воюют, и не за идею, как воевали магглы в Новое время, не за религию, а за это вот окровавленное серебро, за деньги.

Подумать только, какая ирония - граф Северус Ориус Снейп, Мастер Зелий, сваривший мыло, но уже почти без омерзения моющийся чужой мочой, воюет с варварами в армии безнравственных наёмников, у которых нет понятия «честь», зато они прекрасно слушаются бича!..

… Внезапно из шатра - дома племени - вышла высокая фигура, насколько мог разглядеть Северус, в одежде из сукна и меха и в медвежьей шкуре, наброшенной на плечи поверх длинного плаща.

Воины х`васынскх` тотчас расступились, раздался звук рога и вождь, а судя по такой регалии, как шкура огромного волка, презренного в понимании х`васынскх` побеждённого животного, намотанная, как куль, на посох, это был именно он, о чём-то достаточно громко заговорил. Но слышно было только воинское приветствие: «Х`э -х`эй! Х`э -х`эй!», да несколько воинов отделилось от толпы, взяли посох со шкурой и направились прямиком к римлянам.

Дозорные, стоящие, как и Северус, лицом к противнику, заметили движение, и один из них бросился бежать в уже разбитый шатёр Снепиуса, чтобы доложить о приближении делегации будущих рабов или, если им повезёт, мертвецов. Полководец незамедлительно вышел и подозвал к себе троих всадников, Квотриуса и, задумчиво посмотрев на наследника, позвал и его.

- Надеть доспехи. Ты, Крациус Септимий, будешь стоять одесную с фасио - надо встретить дикарей по всем честным правилам наших предков. Предстоит битва - я предчувствую, что победим в ней мы.

Следует дать им понять, что требуем мы полного подчинения Божественному Кесарю и сутки на поток и разграбление. Мы заберём только тех рабов, которые приглянутся солдатам моим, женщин мы возьмём без счёта, сколько захотим, вместе с их детьми. Всех не уводить не будем - обложим их данью.Сие есть лишь первое племя варваров гвасинг непокорённых ещё на пути нашем, а будет их множество великое.

- Да, и пусть вождь в знак согласия подарит мне, в обмен на честь его жён, если, конечно, гвасинг знают, что сие таковое вообще, - загоготал Малефиций, - ту медвежью шкуру.

Вот только никто из нас не знает их наречия.

- Я знаю, высокорожденный патриций и отец мой, - выступил вперёд Снейп.

- Отлично, сын мой, да ведь убил ты их главного вождя, значит, справишься, при случае, и с сим. Даю право тебе на поединок с ним, если дело дойдёт до того.

- Будь уверен, отец мой и полководец, х`васынскх` - очень горделивый народец. Значит, и до сего дойдёт. Благодарю тебя и не сомневайся - шкура будет твоя.

Передай солдатам - мертвецов… моих пусть… обирают первые пятеро, ворвавшиеся в шатёр х`васынскх` - дарую я храбрецам трофеи свои.

Квотриус надел лорик и помог брату облачиться в доспехи, украдкой всё так же страстно и нежно, как всегда, поцеловав его в губы, надевая на голову Северуса тяжёлый шлем.

- Я вижу, опять что-то задумал ты, Северус, возлюбленный брат мой.

Таковое отторжение заметил молодой человек с лёгким укором, после того, как Северус не ответил на поцелуй.

- Что опять плохого я, с точки зрения твоей, соделал?

- Руки твои были по локоть в крови от отрубленных голов и рук мёртвых, покуда не соизволил ты кое-как отмыть руки свои. Вот, гляди, даже кровь мертвецов сих в кожу тебе въелась так, что не отмоешься ты никогда теперь в глазах моих, хоть и станешь ты термы посещать пусть и ежедневно, - бросил ему в лицо Северус.