Звезда Аделаида - 2

Северус по првычке в задумчивости обвёл тонким указательным пальцем припухшие от ночных, по всей видимости, неистовых поцелуев с Адрианою негожею, губы.

- Понимаешь ли, Квотриус, есть, есть, но лишь единственная такая… возможность. Но она никогда не была осуществлена на практике, в реальности, ни одним из немногих магов Стихий, ведь каждый таковой маг уникален сам по себе и отличается от иного даже своими возможностями в согласовании работы со Стихиями, и не сбросит с плеч своих хоть и великое бремя, но и величайшие способности… отдав, поделившись своим даром с другим… обычным магом.

- Ежели ты, Северус, не будешь целовать более драгоценного гостя своего, Гарольдуса, ну… хотя бы в присутствии моём, инако больно мне глядеть на зарождающееся обоюдное чувство, то поделюсь я с тобою силою, отмеренною мне священной богиней Натурой. Но верю я, не войдёшь ты в него, как в меня вошёл когда-то. Он же девственник, по твоим же словам, как в отношении к женщинам, так и к мужчинам. Мы же с тобою уж успели познать и женщин…

При этих словах Квотриус нежно порозовел до кончиков ушей, но собрался с силами и докончил:

- … И друг друга. Значит сие лишь то, что девственность возлюблять нам никак нельзя, ибо грех сие великий - растлевать невинных.

- А как же твоя будущая, обязательно будущая супруга, а, Квотриус? Неужли хочешь ты такой же участи, как и моя, несчастного, обесчещенного? Поять жену, изначально вообще беременную, бесчестную? Только умением своим в варке зелия избежал я насмешек гостей и толпы ввечеру, когда шли мы процессией от дома, занимаемого Сабиниусами, к своему. И ведь от мужчин в ромейской традиции, устоявшейся уже с десяток веков как, если не более, никто не требует полного воздержания до женитьбы. Это я нашёлся таковой урод, что до сорока одного го… В общем, долго, всю жизнь свою был девственником. Но именно в этой эпохе суждено мне было лишиться её, ко счастию превеликому, - у Северуса стекла по щеке единственная слезинка.

Названный брат тут же не на шутку всполошился:

- Так ты сожалеешь, о мой медоточивый Северус мой, раз плачешь? Сожалеешь, что познал меня - нечистого полукровку?

- Нет, подумал я сейчас не о тебе. Я… Просто я не хотел иметь после тебя, о возлюбленный мой, никаких, ровно никаких дел с этими глупыми женщинами.

А, знаешь ли ты, - вдруг резко сказал Снейп, - что устраивать невесте наречённой, желаемый нами с недюжинной силою, обоими, выкидыш за четыре дня до свадьбы, не так-то весело?

- Что? Она, эта бесчестная путана, была с чьим-то выблядком?

- Представь себе, Квотриус, я же сказал тебе, что Адриана, Мордред его забери, предстала предо мною беременной. Даже более тебе скажу, её вовсе не обрадовало моё Абортирующее зелье, напротив, не восхотела она пить его, но я мысленно, с помощью зрительного контакта, иначе я не умею, увидел того мужчину, от которого понесла она!

- И это оказался немой раб - полукровка, представляешь, она сошлась с рабом?! Но я сглупил и соделал на самом деле смесь двух зелий, добавив лишь щепоть лепестков роз в зелье для выкидыша для услащения запаха и вкуса Абортирующего зелья. Это не Любовный напиток, как оказалось, но Адриана подумала именно так… потом, уже незадолго до наступивших схваток вскоре после выпивания «Любовного Напитка, привезённого из самого Рима», как я представил ей своё зелье. Её даже в сердце кольнуло, как меня она вдруг, ни с того, ни с сего возлюбила, забыв свою прежнюю лю… Даже у меня сердце кольнуло от ужаса за последствия - я словно бы предчувствовал, что спать с Адрианою придётся мне, хотя бы раз. Впрочем, это неинтересно.

- Нет, скажи… когда же кольнуло сердце впервые именно твоё? Неужли приворожил ты себя ко мне, недостойному тебя высокорожденного патриция и во времени «своём», полукровке? Но… Но ведь тогда не варили мы с тобою ещё зелья того, самого первого, Напитка Откровенности и Правды, Веритасерума.

- Возлюбил я тебя не вовсе так скоро, как хотелось бы тебе, о мой нетерпеливый Квотриус, основа основ моих, орхидея моя белоснежная, незапятнанная, и знаешь ты всё об этом. Ведь говорили мы много в походе о любовях наших глупых, в итоге же обоюдных и разделённых, слившихся в единственную, одну на двоих, о коей мечтали мы оба, но столь по-разному. Так не будем о нечестивом, неловком, вовсе неразумном сердце моём.

- Лучше доскажу я тебе историю об Адриане негожей, бесчестной, но… любящей меня из-за моей же глупости. Ибо премного благодарна была она мне, недостойному, погубившему плод её первой - подумай только, первой за двадцать три года, любви, в день тот, когда скинула плод уже нежеланный. Ведь зелье подействовало из-за розовых лепестков - основы Любовного Напитка, Амортенции - и на сердце её, кое преисполнилось любови кажущейся, и на матку, коя отозвалась вскоре уж лёгкими, но вполне ощутимыми, только усиливающимися схватками. Но уже в сердце теперешней супруги моей, а тогда - наречённой нечестивой невесты - Божественным Императором был я, а не тот раб, кого она любила до пития зелья.