Звезда Аделаида - 2

Но лишь в четверть силы, на ущербе светило бы оно, дабы свет был мягок и неярок.

И вдруг пришла бы согласно месяца начала десятого прохладная гроза, но не убоялись бы мы вспышек молний сверкающих,

Кои взрезали ли бы шёлк небес над головами нашими…

И громы, крошащие небеса на осколки, смахивали бы на нас капли дождя обжигающего, хладного…

И мы, мокрые от дождя, омыли бы тела свои разгорячённые в его струях,

И ласкали бы друг друга с такою страстию, что не помешал бы он нам, но лишь освежил бы нас обоих.

И только сил прибавилось бы у нас.

И вошёл бы я в тебя пальцами, вводя их медленно и осторожно…

И доставил бы я тебе прекраснейшее из удовольствий, радость превеликую, пальцами перекатывая и сжимая простату твою, доселе никем - никем из живущих ни во времени моём, ни в твоём не тронутую.

И преизрядно натешившись, ты, о, брат мой, возлюбленный больше жизни, кою так страстно люблю я,

И сомкнул бы уста ты свои на гордо восставшем пенисе моём…

И доставил бы мне наслаждение сильнейшее, испив естества моего и унося дух мой в Эмпиреи…

И, отдохнув несколько мгновений всего, вошёл бы я в тебя, о брат мой Северус…

И задул бы северный ветер, помогший бы тебе перенести боль первую…

И замер бы я в тебе на немногое время, дабы насладился ты совершенством тела своего…

И лишь некоторое время спустя, подождав, пока расслабился бы ты полностью,

И открылся бы для меня, тогда начал бы я движения медленные.

И всё скорее стал бы двигаться в тебе я, покидая и возвращаясь, как проделывал это со мною ты ко блаженству нашему обоюдному…

И ветер всё задувал бы порывисто, дабы вдохновить нас обоих на желаемое нам пуще живота единение как телесное, тако и духовное.

И вдохновлял бы северный ветер тот меня справиться ладно и приятно нам обоим…

И совершал бы я движениями пениса своего круги и полукружия в тебе, о, брат мой возлюбленный…

И раздавались бы в травах многоцветных, пышных, от дождя промокших, стоны и восклики наши…

И, чувствуя приближение верха наслаждения своего, обхватил бы я

Прекраснейший, набухший от страсти, мокрый от ливня пенис твой, о, брат мой возлюбленный…

И, воскричав согласно, излили бы мы семя одновременно,

Взойдя на высочайший, скалистый, такой приятный взору утёс,

Поросший древами неведомыми, стройными с прожилками серебра на листах…

Ибо утёс тот суть вершина наслаждения близостью нашею, о, брат мой возлюбленный, Северус…

… И был Северусу сон.