Звезда Аделаида - 2

* Эрин (ирл.) Ирландия - одна из самых древневнейших стран в Европе. Уже для Плутарха она была «древнейшей». По-разному называли ее кельты, заселившие страну за несколько веков до нашей эры, - Островом Судьбы, Гордым Островом, Островом Лесов. Греки называли ее Иерния, римляне - Иберния и Скотия. Ирландские барды дали ей имя Эрин - в честь кельтской богини солнца из почитаемых божественными племён богини Дану. На самом же деле племена богини Дану - неизвестная историкам современным, но хорошо известная ирландцам пятого века очередная, предпоследняя волна непонятного происхождения, состоявшая из могущественных переселенцев на Эрин с континентального востока, предшествовавшая бриттам. Одна из пяти волн переселения народов, запомнившася древним ирландцам.

* * Элохи́м (ивр. אֱלֹהִים ,אלהים‎, Элоhи́м) в Танахе Элохи́м (ивр. אֱלֹהִים ,אלהים‎, Элоhи́м) в Танахе - титул Творца, а с точки зрения Каббалы, одно из имён - эпитетов Бога, переводимое на русский язык словом «Бог». Это имя встречается на протяжении всего Танаха (Ветхого Завета), начиная с Быт.1:1.

Слова «Эль» (ивр. אל‎) и «Элоха» (ивр. אלוה‎) соответствуют имени «Аллах» в арабском языке (например, в Куране); в арамейском языке — «Alah» или «Alaha» Элохим - на иврите - «пришедшие сверху» - создатели во множественном числе, что ещё раз подчёркивает то обстоятельство, что древние иудеи поклонялись не единому творцу, но были склонны к многобожию, как и окрестные народы с разной степенью развития культуры - египтяне и арабы.

Глава 64.

Северусу очень хотелось проигнорировать нахального юнца, спавшего, как оказалось, в ногах на ложе Господина дома, но остававшегося незамеченным. Снейп и так прочитал слишком долгую нотацию несносному мальчишке, и это в присутствии откровенно насмехающихся над юношей и его чародейством, заносчивых, велеречивых гостей. Они уже, прождавши достаточно долго, но так и не дождавшись приглашения войти, возлегли на подушки у стола и откровенно посмеивались и над будущим зятем Снепиусом Северусом, и над его незадачливым гостем, оказавшимся таким криворуким, что даже… А теперь Господин дома и его непрошенный гость устроили у них на глазах какую-то перебранку, достойную плебса, разве что, на этом странном, клокочущем, чем-то схожим с говором дикарей, языке. Ну, оно и понятно, какие-то трижды ничего не значащие «священные короли», вот и язык варвара, несмотря на его необычную внешность, практически в чём-то, а в этих гнусавых «ng» и невыраженных, гортанных «r» совпадает с разговором тех же уэсге, который они слыхивали, проходя мимо подавальщиц яств. Непонятно, но очень смешно, судя по интонациям участвующих в этом крикливом диалоге, вовсе неподобающем и лишь позорящем честь высокорожденного патриция Снепиуса Северуса Малефиция.

Заметил Северус и нехорошие ухмылки на лицах, в общем-то, образинах, создающих лишь только лишние рты, так как Господин дома некоторое время тому стал очень рачительным хозяином и начинал уже активно контактировать с управителем имения Фунной - бывшим пухлым ребятёнком, взятым жалостливым Малефицием в живых - одного-единственного из всего взятого в полон племени Нелюдей. Он вырос таким же толстячком, шутковал много в детстве, забавляя Малефиция и его любимую женщину - Госпожу Наложницу, до дитяток крайне незлобную, но, напротив, умильную за неимением своих малых ребятишек. Квотриуса же она, как и положено матроне, практически игнорировала в угоду Господину дома. А всё на сцеженном молоке непервородящих рабынь дома Снепиусов вырос и стал на веки вечные толстячком, Фунна, кажется, извечный домочадец дома Снепиусов, так к нему попривыкли Господа - у тех рабынь молоко пожирнее и его больше.

Фунна до сих пор - лет до тридцати - никак не превращался в сморчок - скукожившегося старца на последнем издыхании, как положено в таком возрасте у Нелюдей да и всех дико, на свободе живущих варваров-бриттов, и предпочитал молочную диету, ограничиваясь козьим, таким же жирным, как и он сам, сыром, коровьими сметаной и молоком, как кот, заедая всё это благообразие грудным молочком. Так, чисто по неизгладимой памяти - кормили же его рабыни до пяти-шести лет - да и положение его, как управляющего поместьем, позволяло ему сию, в общем-то, малую прихоть.

Он в детстве был таким смешным, что, когда семилетний Фунна прослышал и решил освоить ромейский алфавит самостоятельно, ему никто не поверил, даже миролюбивая Нывх`э, ещё не ставшая Ниной - но тогдашний Господин дома Снепиус Малефиций дал малышу доступ ради смеха в самую, что ни на есть, сокровищницу - библиотеку - под присмотром одного из самых разумных тогдашних рабов. Фунна числился тогда рабом, ещё бы, ведь он был чистокровным пиктом, но на удивление умным и понятливым, как в грамоте, так и в арифметике с геометрией - последних двух - простоватых пародиях на Нумерологию, но не простую, а Продвинутую.