Звезда бессмертия. Книга 1

— И как это ты чувствуешь, когда я должен прибыть в нашу чудесную гавань? — снова и снова допытывался он у нее, уплетая вкусные блюда, поблескивая полными радости глазами.

Таня загадочно отмалчивалась, пряча в уголках губ улыбку. Ну к чему ему знать, что последние четыре месяца она ежедневно сразу после лекций в университете приезжала в Феофанию и шла в бассейн, где под руководством Алексея Скворцова и Андрея Ивановича Аксенова тщательно оснащался новый тримаран. Она теперь напамять знала каждую схему многочисленных электронных подсистем сложного комплекса управления и жизнеобеспечения корабля и экипажа, до винтика изучила реактор и механическую часть, четко представляла принципы работы электронно-вычислительной машины, знала, сколько в нее заложено алгоритмов, что содержит ее «память» и какой именно узел блока «ЭВМ-практика» должен реагировать на очередную внешнюю информацию или команду с пульта управления. Больше того, в случае необходимости она могла самостоятельно найти и исправить повреждение в любой подсистеме электронного либо механического блока, в каждом узле корабля. Скворцов радовался и удивлялся одновременно.

— Что она, врожденный математик, что ли? — спросил он как-то у Аксенова. — Как Олег Викторович?

— Нет, — заморгав глазом, ответил Андрей Иванович. — Просто она очень любит Олега и всем сердцем стремится понять то, что составляет существо жизни любимого.

От Кузьмы Ивановича Гаращенко и девушек-операторов из центра связи ВНИИ и ПТИ теории и практики движения Таня всегда знала о местопребывании Олега, о том, когда он должен быть дома. И тогда бросала все, мчалась в магазины и, заглянув в толстую кулинарную книгу, готовила к его возвращению что-нибудь необычное, чтобы ему непременно понравилось.

В их «чудесную гавань», как называл теперь свою квартиру Олег, она приходила ежедневно. Даже когда его не было в Киеве. Кормила рыбок в аквариуме, поливала цветы, протирала от пыли мебель. И все это под магнитолу, внимательно вслушиваясь то в английскую, то в испанскую речь. Она хорошо говорила по-английски, а узнав от Аксенова о возможном участии в фестивальной регате вокруг Южной Америки, стала усиленно заниматься испанским. Ей охотно помогала в этом Леля Яловенко — маленькая черноглазая девушка — молодой инженер одной из лабораторий института, принимавшая активное участие в оснащении нового тримарана. В детстве вместе с родителями она шесть лет пережила на Кубе и прекрасно знала этот живой и экспрессивный язык.

Каждый час, проведенный вместе с Олегом, для Тани был праздником, несказанным счастьем. С радостью дарила она ему свою любовь, свои нежность и ласку. Но когда он пытался говорить о свадьбе, необходимости узаконить наконец их отношения, Таня уклонялась от прямого ответа, упорно переводила разговор на другое.

В новогоднюю ночь, когда они пришли к нему от Захара Карповича, Олег снова заговорил о свадьбе.

— Вот вернулись мы вроде бы как все люди-от друзей и родных домой, а в парадном, наверное, трусила, боялась кого-нибудь из знакомых встретить, чтобы чего плохого не заподозрили.

— Не надо, родной, — закрыла она ему рот ладонью. Разве тебе время думать об этом! Завтра все нормальные люди, как ты говоришь, отдыхают, а тебе — в Польшу лететь на целую неделю. А потом всего один день дома и снова самолет. Принимать новый завод в Мурманске. А ты говоришь…

— Мне стыдно перед твоими родителями. Словно я у них что-то взял без спроса… А как дед на нас сегодня смотрел! У меня мурашки по коже забегали. Хоть сквозь землю провались!

— Да знает, знает Захар Карпович все давно! Все до капельки! И мама моя, и отец, и твои родители. Все я им рассказала. И знают, и понимают, что не до свадьбы нам сейчас…

— Как знают? — изумленно смотрел он на нее. — Знают и ничего не…

Он замолчал, не находя нужных слов, и только глядел на нее во все глаза, потрясенный ее мужественным самоотречением.

— Все знают. И никакого плохого умысла не усматривают. И нисколечки я не трусила в парадном. Это все твое воображение. Если ты не против, то я завтра же к тебе насовсем переберусь.

Она усадила его на диван. Села рядом.

— Ну, представь себе, милый, пойдем мы завтра во Дворец с заявлением. Назначат там свадьбу на определенное число через три или даже через четыре месяца. А потом вдруг выяснится, что тебе именно в этот день надо непременно быть в Белграде или, скажем, в Ванино на Дальнем Востоке. Что тогда?

Он растерянно моргал глазами. Совсем как Аксенов.

— Тогда будет целая гора неприятностей, — словно учитель школьнику, пояснила она ему. — Во Дворце страшный переполох. И то подумать! Небывалый в наше время случай: жених не явился на собственную свадьбу из-за какой-то там командировки. Причина по нынешним временам явно неуважительная… Невеста, конечно, в слезах! Дед твой — во гневе великом. На глаза ему потом и попадаться не смей — он ведь такие оплошности по-своему понимает и судит. Новое разрешение на брак — не раньше чем через год. Таков закон…

Глядя на растерянное его лицо, она рассмеялась.