Звезда Че Гевары. История кубинских интернационалистов

Куба стремилась соблюдать нормы международного права, в особенности в отношении тех стран, которые не стали разрывать дипломатических отношений с новым кубинским правительством. Что же касается открытого вмешательства и отправки вооруженных формирований с территории Кубы, то такие операции непосредственно после революции не практиковались. Исключением можно считать экспедицию в Доминиканскую республику в 1959 г., когда группа доминиканских революционеров направилась с территории Кубы для организации повстанческой борьбы в своей стране. «В данном случае речь шла о старом обязательстве перед доминиканцами, сражавшимися вместе с нами», – так объяснил этот эпизод позднее Ф. Кастро[2]. Тем не менее, подвергшись изоляции, Куба была вынуждены искать другие пути развития отношений с зарубежными государствами и выхода из международной и особенно региональной изоляции. Это вело к развитию отношений с близкими по идеологии силами в разных странах. Однако кубинцы не допускали прямых нарушений международного права, что, однако, не мешало им развить высокую активность в обучении и политической поддержке участников разного рода сил, выступающих против правительств в странах Латинской Америки. Сложилась ситуация, в которой отношения с официальными правительствами, присоединившимися к антикубинским санкциям США, были, по сути, заменены отношениями с неправительственными политическими организациями. Сам Ф. Кастро так оценил сложившуюся ситуацию: «Мы действительно хотели революции, мы ее желали в силу приверженности учению, в силу убеждения. В то же время я считаю, что революцию нельзя экспортировать, потому что никому не под силу экспортировать объективные условия, которые делают революцию возможной. Проявить солидарность и в какой-либо форме оказать содействие революционному движению не значит экспортировать революцию»[3]. Одновременно кубинцы проявляли незаурядную активность в создании «субъективных» условий для организации борьбы. Доказательством этого служит, к примеру, запрос кубинского правительства, отправленный в 1961 г. через посла Болгарии руководству этой страны, о выделении кредита на 5 лет в 1,5 млн долларов на закупку «специального оборудования». Всего Куба закупила в Болгарии «специального оборудования» на 7 млн 130 тыс. долларов. В этом же документе кубинцы просили продать им 50 000 списанных немецких винтовок «маузер» калибра 7,92. В запросе было четко указано, что винтовки нужны не для внутреннего использования, а для «нужд латиноамериканских революционных движений»[4].

Несмотря на все усилия кубинских революционеров и прежде всего Э. Че Гевары и М. Пиньейро (Барба Роха), которые попытались создать на Кубе региональный координационный центр повстанческих движений, больших успехов повстанческая борьба в Латинской Америке в 1960-е гг. не достигла. Ф. Кастро так объяснил провал революционных сил в Латинской Америке в тот период: «Иногда имеются объективные условия для революционных изменений, а субъективные условия не складываются»[5].

В такой ситуации кубинское руководство обращает свое внимание к другой части света, с которой кубинцев связывала общая культура и схожесть исторических судеб. Первые контакты в Африке были налажены менее чем через 2 года после победы революции. Уже в 1961 г. кубинское судно доставило оружие алжирским патриотам, а на обратном пути привезло детей и раненых. Груз оружия включал в себя пушки, 105 мм гаубицы и обширный запас боеприпасов[6]. Такого рода поставки в тот момент были крайне необходимы повстанческой армии, которая боролась за независимость Алжира. В то же самое время начинается гуманитарное сотрудничество с этой африканской страной.

Куба, лишившаяся многих квалифицированных специалистов, эмигрировавших после революции, даже в ущерб собственным социальным программам нашла возможность оказать помощь молодой Алжирской народно-демократической республике. Первая направленная туда группа специалистов насчитывала 29 врачей, трех стоматологов, 15 медсестер и 8 специалистов среднего звена – всего 45 мужчин и 10 женщин[7]. Поступала и военная помощь, первоначально это были военные советники. 21 октября 1963 г. руководитель кубинской миссии в этой стране Флавио Браво сообщал в своем письме в Гавану о предстоящем прибытии 170 кубинских советников, а также о настроении в Алжире и о характере международной помощи: «Вчера мы узнали, что должны прибыть Эфихенио Амейхейрас и 170 товарищей. Ситуация такова, что весь соцлагерь должен оказать помощь. Но наши товарищи здесь не получают помощи: только обещания, а оружие не приходит. Хотя король Марокко Хасан имеет батальон советских танков, МиГи и другое советское оружие. Наши алжирские друзья не понимают, как СССР может помогать феодалу Хасану и почему он не помогает им. Что касается стран восточного блока, то они ведут себя как жадные торговцы, предлагают помощь по ценам еще дороже, чем янки. Надо сказать об этом Александру Алексееву (посол СССР на Кубе. – А.К.)»[8].