Звезда Че Гевары. История кубинских интернационалистов

Соединённые Штаты нашли самое уязвимое место «Британии»: её недостаточную автономность. Когда они добились от правительства Барбадоса запрещения посадок кубинских самолетов для заправки, кубинцы установили трансатлантический рейс из аэропорта города Ольгин, на самом востоке страны, до острова Сал (Острова Зелёного Мыса). Летчики, совершавшие эти рейсы, походили на воздушных гимнастов, работающих без предохранительной сетки, поскольку при полете туда в баках самолетов горючего оставалось на два часа полета, а при возвращении, из-за встречных ветров, и того меньше – на один час.

Но и этот «цирковой» маршрут пришлось отменить, чтобы не ставить под удар беззащитные Острова Зелёного Мыса. Тогда кабины самолетов были оснащены четырьмя запасными баками для горючего, что позволило совершать беспосадочные перелёты по маршруту Ольгин – Браззавиль. Но теперь каждым рейсом переправлялось на 30 человек меньше. От посадки в Гайане отказались, во-первых, потому, что взлетно-посадочная полоса в аэропорту гайанской столицы была слишком короткой, а во-вторых, потому, что концерн «Тексако», занимающийся добычей нефти в Гайане, отказался продавать горючее.

Куба попыталась решить эту проблему, направив в Гайану корабль с грузом бензина. Однако он, по неизвестной причине, оказался загрязнённым водой и грунтом. В условиях столь многочисленных и серьёзных неудобств, правительство Гайаны проявило твёрдость и продолжало проявлять солидарность с кубинцами, хотя американский посол лично пригрозил подвергнуть бомбардировкам и разрушить аэропорт Джорджтауна[17].

Техосмотры самолетов проводились в наполовину сокращенные сроки. Один пилот даже вспоминал, что ему несколько раз приходилось летать без радара. Но никто не помнит случая, чтобы приборы управления подвели. В таких непостижимых условиях был совершён 101 рейс до самого конца войны.

Не менее драматичными были морские перевозки. На использовавшихся для этого пассажирских судах, каждое водоизмещением в 4 тысячи тонн, под спальни был оборудован каждый клочок свободного места. В кабаре, барах и коридорах были устроены импровизированные отхожие места. В некоторых случаях эти суда брали на борт в три раза больше тех 226 пассажиров, на которых они были рассчитаны.

Грузовые суда, рассчитанные на 800 человек, перевозили больше тысячи пассажиров с бронемашинами, оружием и взрывчаткой. В грузовых трюмах и кают-компаниях были развёрнуты полевые кухни.

С целью экономии воды использовалась одноразовая посуда, а роль стаканов играли баночки из-под йогурта. Балластные отсеки использовались для личной гигиены, а на палубе устроили 50 уборных, опорожнявшихся за борт. Усталые машины самых старых кораблей начали отказывать после шести месяцев безупречной работы.

Это стало единственным источником раздражения для первых из возвращавшихся домой кубинцев, чьё долгожданное возвращение задержалось на несколько дней, потому что забились фильтры «Героического Вьетнама». Другим кораблям конвоя пришлось его ждать, и тогда некоторые из пассажиров вспомнили слова Че Гевары о том, что скорость продвижения партизанского отряда определяется его самым медленным бойцом.

Эти трудности вызывали тогда ещё больше беспокойства, поскольку кубинские корабли подвергались многочисленным провокациям со стороны американских эсминцев, которые целыми днями держали их в окружении, и военных самолётов, фотографировавших и донимавших бреющими полётами.

Несмотря на суровые условия, в которых проходили эти рейсы, продолжавшиеся примерно по 20 дней, на судах не возникло ни одной серьезной проблемы с точки зрения медицины.

За 42 морских рейса, совершённых в течение шести месяцев войны, медикам пришлось сделать только одну операцию по поводу аппендицита и одну на грыже. Только один раз им пришлось бороться со вспышкой диспепсии, вызванной мясными консервами.

Зато приходилось бороться с более сложными «эпидемиями», когда некоторые члены экипажей судов любой ценой стремились остаться в Анголе, чтобы принять участие в войне. Один из них, офицер запаса, каким-то образом раздобыл униформу и, сойдя на берег, смешался с войсками. Ему удалось остаться. Он показал себя отличным разведчиком.

Советская материальная помощь, которая прибывала по различным каналам, требовала постоянного притока персонала, способного применять и обучать применению сложного оборудования и новых вооружений, ещё неизвестных ангольцам. Начальник кубинского генерального штаба лично прибыл в Анголу в конце ноября. Тогда было возможно все, кроме одного – проиграть войну.

Наследие португальского колониализма

Однако исторической правды ради надо сказать, что война была на грани проигрыша. В первую неделю декабря положение было настолько серьезным, что обсуждалась возможность закрепления в Кабинде и сохранения плацдарма около Луанды для обеспечения эвакуации.