Звезда Даугрема

Ныряльщик задумчиво взглянул на монаха. Улыбнулся, тряхнув мокрыми волосами.

— Курвин корень, хватит уже тут сидеть, сваримся же, как курицы! К камину! Где мои штаны?

* * *

Тени горящих свечей лениво плясали на старинном образе Ормаза. Грозный бог сурово взирал на смертных потрескавшимися от времени глазами. Отец Андриа поправил погнувшуюся свечу, которая вот-вот могла упасть, опасно накренившись под тяжестью застывшего воска. Настоятель протянул руку, прикоснулся кончиками указательного и среднего пальцев к уголку образа. Не оборачиваясь, тихо произнес:

— Так рад, что ты приехал, дорогой брат.

Отец Виссарий осенил себя знаком Дейлы, поднялся с колен.

— Взаимно, любезный брат мой, взаимно! — старец Рощи повел плечами. — Прохладно в храме.

— Разве? — повернулся Андриа. Виссарий вздрогнул, потому что в полумраке ему почудилось, что на месте рубцов с лица настоятеля смотрят не него тёмно-красные глаза.

— Возможно, я просто мерзляк, брат.

Они помолчали. Отец Виссарий не сводил глаз со спокойного лица двоюродного брата. Вздрогнул, когда тот проговорил, улыбнувшись:

— В глазах твоих печаль и раздумье, брат мой.

Виссарий опустил голову. Слепой видит получше зрячего, подумал он. Впрочем, он уже давно перестал удивляться этому.

— Я слышал, — осторожно начал он, — что Мзумская Кафедра собиралась прислать…

— Собиралась, брат мой. Но это не та тема, которую ты приехал обсудить! — Андриа повернул обезображенное лицо, и тени заиграли на красных рубцах. — Говори же.

— Хорошо… — отец Виссарий погладил бороду. — Я привез тебе мир.

— Мир, — повторил настоятель.

— Именно мир, брат мой. Святая Роща и старцы скорбят, ибо льётся кровь невинных душевников.

— Только ли Душевный народ страдает, Виссарий?

— Нет, но наши мысли должны быть рядом с детьми Рощи! Посуди сам, милый брат: мзумцы огнем и мечом прошлись по нашей земле…

— Это и их земля тоже.

— …жгут, убивают, насильничают!

— Ыги и солдаты Душевного Отряда тоже.

Отец Виссарий побагровел, но в который раз опустил глаза, едва слепой настоятель обратил к нему изуродованное лицо.

— Ты говоришь, как солнечник, — прошептал, наконец, Виссарий.

— Я говорю, как человек! — повысил голос Андриа. — Где твой мир?

— Скоро всё изменится, брат! Скоро, очень скоро…

Одна из свечей неожиданно потухла, повеяло холодом, словно зимняя стужа на несколько мгновений воцарилась в древнем храме. Ошеломленный Виссарий обернулся на шум. Уставился на толстого монаха, вопросительно взиравшего на отца Андриа.

— Брат Севдин, все в порядке, ступай.

Монах бросил на отца Виссария недобрый взгляд и удалился. Холод исчез так же неожиданно, как и появился. Не ища, Андриа снял огарок свечи, повертел в пальцах, затем бросил в деревянный ящичек.

— Сквозняк…

Виссарий угрюмо теребил бороду.

— Ты не всё сказал, брат.

Старец Рощи вздрогнул, но отрицать не стал:

— Не всё, Андриа. Ты — мой родич, я не могу, не имею права не призвать тебя: помоги же своему народу!

— Как же это сделать? — тихо спросил настоятель.

— Ты знаешь, как!

Отец Андриа покачал головой.

— Не проси невозможного, милый брат. Разве нескольких моих отказов недостаточно, чтобы ты перестал обращаться ко мне с одним и тем же?

— Я надеялся, — горячо возразил Виссарий, — что ты одумаешься. Надеялся, потому что нет у нашего народа более достойного священнослужителя! Кто, кроме тебя, мог бы стать предстоятелем церкви Народа Души!

— Предстоятелем? — горько усмехнулся отец Андриа. — Снова ты за своё, брат…

— И слухи, эти ужасные слухи, — Виссарий спрятал руки за спину, отступил на шаг. — Я не хочу, не могу им верить! Жуткие слухи ходят про Кеманский монастырь.

— Людям свойственно сплетничать, Виссарий.

— А исчезновение мытаря в прошлом месяце? Что это, по-твоему?

— Он мог свалиться в пропасть, или напороться на голодных волков.

Отец Виссарий осторожно положил руку на плечо настоятеля. Андриа чуть вздрогнул. Виссарий убрал руку, чуть поколебавшись.

— На волков или кого похуже, — проговорил он. — Осенью нашли растерзанное тело ростовщика Ваила. Народ шепчется, что это оборотень, гызмаал! Конечно, ни мытарь, ни Ваил особой любовью не пользовались, но…

— Так может, их недруги погубили?

— Хорош недруг, — вскричал Виссарий, — раз вырывает кусок мяса из горла жертвы!

— Да, — опустил голову Андриа, — ужасный случай.

— Эры перепуганы, слухи уже добрались в Даугрем. Страх повсюду, в каждой корчме, в любой харчевне…

— Ты ходишь по кабакам, милый брат?

— Хожу! Редко, но хожу. Ибо старец Рощи должен быть рядом с людьми. Страждущие должны всегда получать…

— Я думал, ты находишься рядом со страждущими в храме.

Отец Виссарий поднял голову вгору, его взгляд скользнул по еле видным в сумраке картинам и образам на куполе храма. Вздохнул и долго молчал, собираясь с мыслями.

— Знаешь, брат, — тихо сказал Андриа, — недавно один из прихожан, старый Мевлуд рассказал мне притчу… Ты слушаешь?

— Конечно, — вздохнул отец Виссарий.

Настоятель бросил в ящик очередной огарок. Царившую в храме тишину нарушала лишь неугомонная ветка ели, слабо, но настойчиво колотившая в окно.