Звезда гарема

Это легкое прикосновение доставило ему огромное удовольствие, а некоторое волевое усилие вернуло его к настоящему.

– Я не знаю, по какой причине моя семья отказалась заплатить, но я намереваюсь выяснить это.

Девушка притронулась к его груди, как будто пытаясь утешить.

– Может, у них не нашлось требуемой суммы.

– Моя семья не нуждается в деньгах, – рявкнул де Готье, злясь на себя за то, что не чувствует ненависти к Байярдам, вернее, одному конкретному представителю этой фамилии. – Де Готье так же богаты, как и твои родственники.

– Тогда что-то произошло.

Почему она защищает его семью? Люсьен был очень удивлен и обижен тем, что представительница семьи недругов ведет себя не так, как его учили с детства, – он прошел хорошую школу ненависти. Мужчина отвернулся и сказал:

– Спи, Александра.

Хотя она никогда не испытывала такой усталости, но уснуть не могла – в снах к ней возвращалась картина смерти матери. Стараясь хоть немного оттянуть предстоящие муки, девушка повернулась, чтобы задать еще один вопрос:

– А откуда у тебя крест на ступне и шрам на лице?

Де Готье терпеливо повторил:

– Спи, Александра, у нас очень мало времени, а ночью нам предстоит тяжелый путь.

Она положила свои ноги на его и обняла за шею.

– Я все равно узнаю, – упрямо настаивала девушка.

Люсьен крепко прижал ее к себе, затем резко сбросил ее руку.

– Не надо Александра. Ты же знаешь, я все еще хочу тебя.

Ей стало неловко и стыдно, но тем не менее, она не удержалась и поддразнила его:

– Правда?

Зная, что она опять пытается вовлечь его в эту опасную игру, мужчина сменил тему и начал отвечать на первый вопрос:

– Шрам на моем лице – символ ислама, полумесяц, – ему хотелось чтобы его голос звучал сухо и деловито, но Александра уловила в нем горечь. – Это, а также сто ударов плетью – вот награда за мою вторую попытку побега с галеры.

Девушка не могла скрыть дрожи.

– Так значит, это не случайный шрам, он сделан намеренно, – проговорила она, живо представляя себе пытку, через которую прошел Люсьен.

– Так же намеренно, как и приговор, который вынес Рашид, – проворчал Люсьен.

Александре тяжело было вспоминать ту ночь, ведь виновницей его беды тогда стала она.

– А крест? – поинтересовалась девушка тихо. Тело де Готье напряглось, мускулы заходили под кожей, словно он вновь переживал то ужасное время.

– А это моя третья попытка.

– Но почему именно крест и к тому же на пятке?

– А ты не догадываешься?

Девушка просто не хотела верить своим догадкам, а поэтому отрицательно покачала головой.

Люсьен натянуто рассмеялся, затем внезапно замолчал.

– Меня заклеймили, чтобы я постоянно наступал на символ моей веры. Теперь тебе все ясно.

– Да.

Перед мысленным взором Люсьена снова предстал кинжал палача, его мерзкая улыбка, блеск жестоких черных глаз за секунду до того, как лезвие болезненно вонзилось в кожу и вырезало на ней полумесяц. Потом он вновь вспоминал раскаленную кочергу и дикую, непереносимую боль в пятке, которая часто преследовала его во сне и заставляла ноги судорожно дергаться. Изуродованная шрамами спина начинала ныть всякий раз, когда он видел плеть в чьих-либо руках. Ужас рабства вызвал у Люсьена приступ безумной ярости и жажды мести, которые не позволили ему сойти с ума от отчаяния в эти два тяжелейших в жизни года. Он никогда не кричал, не молил о пощаде, как делали другие. Его упрямство бесило палачей, они вкладывали в удары всю силу, но Люсьен никогда не унизил себя криками и стонами.

– Прости меня, – мягко сказала Александра, – что мой народ...

– Твой народ?! Прими к сведению, дорогая, что мусульмане такой же мой народ, как и твой народ.

– Это не так, – возразила она, – я выросла среди них. Я не разделяю их веру, но зато делила с ними все остальное, поэтому я уважаю их образ жизни и их обычаи.

– Скоро ты узнаешь образ жизни и обычаи Байярдов, – напомнил де Готье, – к сожалению, они – твой народ.

«А как же его прежние угрозы?» – удивилась Александра.

– Значит, ты все-таки собираешься вернуть меня отцу?

Последовала довольно продолжительная пауза.

– Может, не так прямо, не из рук в руки, но ты действительно попадешь к человеку, который зачал тебя.

От этих слов ужас на мгновение охватил ее, затем она усилием воли отбросила плохие – мысли. Совершенно очевидно, что Люсьен еще просто не решил, нужно ли использовать ее в борьбе против ее отца. Он вовсе не такой бессердечный зверь, каким иногда хочет казаться.

– У тебя еще нет плана?

Мужчина отрицательно покачал головой.

– Нет, но у нас впереди долгое путешествие. Будь уверена, я придумаю что-нибудь к тому времени, когда мы ступим на землю Англии.

Нарочитая небрежность этих слов вызвала гнев у Александры.

– Если мы доберемся до нее, – отрезала она.

– Я намерен туда попасть, я всеми силами стремлюсь туда, это конечная цель моих странствий, да и твоих тоже, – уверенно сказал он.

Девушка могла бы поспорить по этому поводу, но понимала, что только теряет время. Она промолчала, устроилась поудобнее, закрыла глаза и отдалась в ласковые объятия сна.