Звезда Горна

– Попробуй, солнышко. Это называется кофе. Очень бодрящий напиток. Что-то у тебя щечки совсем бледные.

– Опять, наверное, приворотное зелье? – с улыбкой спросила она.

Господи, какая у нее милая улыбка! Я словно заново ее открываю.

Яна выпила чашечку и попросила еще.

– Вкусно? Тебе понравилось?

– Он на тебя похож, – неожиданно заявила Яна.

– На меня? – Вот уж чего не ожидал.

– Ну да. И горький, и сладкий, и необычный – прямо как ты. И сердце от него начинает биться чаще.

Подумав мгновение, добавила:

– Наверное, он все же лучше. – И весело засмеялась, увидев выражение моего лица. – Пойдем, Артуа, посмотрим на море. Я видела, оно совсем близко, – вновь удивила меня Янианна.

Буквально в три прыжка преодолев лестницу, я схватил сверток с большим полотенцем, лежащий сверху приготовленных в дорогу вещей. Спуститься мне хватило и двух скачков, где тут ступеньки считать, совершенно времени нет.

Сначала мы чинно, держась за руки, гуляли по самому краю прибоя и разговаривали о многих важных вещах. Например, я рассказывал ей, что она самая, самая красивая девушка на свете, что у нее самые замечательные волосы. И улыбка такая милая, и губки такие сладкие, ну и еще много чего, но уже на ушко.

В ответ я тоже услышал немало всего приятного. Особенно мне понравился небольшой монолог, в котором было сказано, что я бесчувственный чурбан, оставляющий девушку надолго одну в постели, где ей очень скучно, очень грустно и очень холодно.

Потом я долго целовал ее, чувствуя, как кружится голова от поцелуев. Это у меня-то, у мужика, немного повидавшего жизнь… Но почему-то совсем не было стыдно.

Я подхватил Янианну на руки, зашел в воду и осторожно поставил ее на мелкий, щекочущий ноги песок. Нет, без одежды мы остались еще на берегу. Свою я сорвал мгновенно, а с Яны снимал осторожно, даже бережно. Она же стояла и смотрела мне в глаза.

В воде она доверчиво прижалась ко мне и прошептала чуть слышно:

– Артуа, а здесь в океане…

– Нет, нет, любимая. Здесь нет никаких чудовищ, есть только теплое, ласковое море. Не бойся его, оно хорошее.

Я поднял ее на руки, и мы любили друг друга, и никогда нам не было так хорошо.

И только седой океан тихо ворчал шорохом прибоя…

Укрыв ее одеялом, я присел рядом с постелью, прижав ее руку к своим губам.

Спи, солнышко, ты так устала за дорогу. Здесь достаточно света, чтобы я мог просто сидеть вот так и смотреть на твое лицо. И мне совсем не скучно. Ты так красиво улыбаешься во сне.

А ведь если бы не подковы Ворона и не пьяный кузнец, мы бы так больше никогда и не увиделись. И я прожил бы весь остаток жизни с уверенностью, что меня предал самый близкий человек. Даже если бы я узнал когда-нибудь, что все не так, какое бы тогда это имело значение?

Яна заворочалась во сне, лицо ее нахмурилось, и она открыла глаза.

– Я успела, – прошептала она и вновь погрузилась в сон с милой улыбкой на губах. А ведь за одну лишь эту улыбку мне и жизни не жалко.

Спи, любимая, а я пойду, мне не уснуть.

У входа в комнату стояли два гвардейца. Вот вышколены: они повсюду, и их не видно. Ну на пляже-то их точно не было.

В душе все пело. Что бы такое сотворить, войной на кого-нибудь сходить, что ли?

На кургане возле кофейных кустов цветы растут. Да такие цветы, что даже я любовался ими минут пятнадцать, хоть и не красна девица.

Здесь рядом, за час обернусь. Яна проснется, а ей цветы красивые.

Назад я возвращался с приличным букетом. Ага, теперь встать на Ворона и по этому карнизу прямо в окно. А то совсем навыки потерял, не дай бог, пригодятся. Только букет связать чем-нибудь, руки самому понадобятся.

Когда я залез в окно, Яны в комнате не было. Как так, рано же еще совсем… Я осмотрел все вокруг обалделым взглядом. Тут и спрятаться негде. Да что же это такое? Я с самым потерянным видом уселся на постель.

Откуда-то из угла комнаты послышалось тихое хихиканье. Одним прыжком оказавшись там, отдернул занавеску.

Яна стояла, прижимая обе ладошки ко рту. А в глазах веселые бесенята. Фу, отпустило.

– Ой, цветочки. Как мило. Какие красивые. Ой, а как пахнут-то! – Голос такой ехидненький. – Я проснулась, где же мой милый? Нету моего милого. В окошечко посмотрела – вот он, мой милый, ползет себе на коленках и цветочки в зубах держит, красивенькие такие, – откровенно потешалась она.

А как иначе-то? Там сверху фигня такая, не выпрямишься. Ну теперь берегись, твое величество, сейчас ты мне за все ответишь.

Когда мы уже лежали крепко обнявшись, что-то скрипнуло. Наверное, дом усадку дал, звук похожий.

– Что это такое? – поинтересовалась Яна.

– За дверью гвардеец стоит, щетину себе поскреб. Здесь слышимость отличная, – пошутил я. – А некоторые барышни совсем себя не сдерживают, и всем все слышно.

– Ну и пусть, – беспечно отмахнулась она. – Ты мне лучше скажи, этот твой кофе по утрам пьют?

– Приличные девушки пьют его именно утром. В отличие от некоторых, которые напьются кофе вечером и пристают к мужчинам, да еще в воде.