Звезда и шпага

Он весьма комично смотрелся рядом с двумя истинными богатырями земли Русской, как братья Орловы. Уж очень невелик ростом и тщедушен телом был он, что особенно бросалось в глаза при сравнении с Орловыми. Однако смотрел Суворов с таким достоинством и держался от них на таком расстоянии, чтобы головы сильно при разговоре с ними не задирать.

— Присядем, генерал-поручик, — предложил Григорий Орлов, чтобы совершенно сгладить эту разницу. Они опустились в мягкие кресла, обитые турецкой парчой. — Ты, Александр Васильевич, мыслю, знаешь уже, с кем нам придётся драться. А чего не знаешь, вот тут прочтёшь. — Он передал Суворову памятный доклад Никиты Панина, в котором были сделаны дополнения самим Григорием Орловым. — Если коротко, то враг наш не просто казаки да чернь, это подлинная армия. Мои люди из Тайной канцелярии доносят, что в недрах её кипит работа, все усилия направлены только на одно. На поиск врага, что снабдил бунтовщиков оружием, обмундированием и, главное, подлинными военными, которые делают из сбора бунтарей армию.

— По скромному моему разумению, — ответил на это Суворов, — искать, откуда ноги растут, надобно в Германиях, особливо же в Пруссии. Семилетнюю войну пруссаки нам не простили и никогда не простят. Слишком уж славно отлупили мы по голому заду короля их Фридриха.

— Пущай ищут, — махнул рукой Алексей Орлов, — это их дело. В Пруссии или ещё где, неважно, всюду у нас враги имеются. Нам же надобно бить бунтовщиков, не хуже Фридриха в Семилетнюю. И армию готовить скорее. — Это уже упрёк брату. Деятельная натура Алексея не терпела сидения на месте, когда можно и нужно было рваться вперёд, на врага, кем бы он ни был. Но тут она столкнулась с не менее деятельной натурой его родного брата, подошедшего к формированию армии и особенно её тылов, без которых нормальной войны, по его мнению, быть не могло. И вот теперь он собирал полки, большая часть которых была также отозвана из Порты, строил магазины и часами пропадал на стрельбищах, глядя, как взрываются в воздухе и у самой земли шрапнельные снаряды, шпигуя пулями чучела в зелёных рубахах. Таким образом проверялась эффективность их при разной длине фитиля. Сборы его длились столь долго и были так основательны, что Алексей приходил в дикую ярость и напивался до полной потери сознания, понимая, что и сегодня армия не будет готова к походу на Пугачёва.

— Ведь каждый день дорог, брат, — заклинал он Григория. — Враг ведь тоже готовится, не дурней нас, поди.

Однако в этом вопросе Суворов, как заместитель командующего, неожиданно для Алексея, встал на сторону его брата.

— Без должной подготовки армия пропадёт безо всякого толку, — сказал он. — Взять того же генерал-аншефа Панина. Он ведь шёл воевать Самозванца с наскока, хвать семь полков — и вперёд, лишь бы поскорей в бой ввязаться. И чем кончилось? А главная сила армии в крепком тылу её, вот где. Ведь предстоит нам война, кампания полноценная, а так — тяп-ляп и готово. Враг у нас регулярный и воевать его до поры, стало быть, надобно регулярно.

— Что значит, до поры? — удивился Алексей Орлов. — А после поры, иррегулярно, ровно татары или калмыки дикие?

Этот вопрос насмешил его брата, а уж Суворов, любивший перед всеми изображать из себя человека простого и недалёкого, хохотал во всё горло, слезу рукавом утирая. Секунду потерпев, к веселью общему присоединился и Алехан, не слишком понимающий, отчего стал причиной его, однако обиды на дружеский смех не державший.

— Регулярно, граф, — ответил ему, наконец, Суворов, — только пруссак воюет. По регламентам и поученьям генералов да маршалов прошлых годов. И ведь забывают как-то все, что те, кто писал наставленья эти, ломали устои лет былых. Вот и нам до начала кампании следует всех предписаний придерживаться, тылы готовить и справно магазины преуготавливать, а вот как до дела дойдёт, тогда и о регулярности позабыть и бить врага всюду, где можем и как можем, позабыв о регламентах и наставлениях.

— Это мне по нраву! — хлопнул кулаком по ручке кресла Алексей Орлов. — Бить Самозванца так, чтобы пух и перья полетели по всей России, чтобы запомнил холоп на веки вечные своё место.

— В землях, что мы у Самозванца отберём и вновь к порядку приведём, — начал самую неприятную часть беседы Григорий Орлов, — придётся меры принимать весьма жестокие. Я знаю, что вы неоднократно высказывались против убийств мирного населения, однако в нашей ситуации нам этого не избежать.